опасность.

— Хотите принять ванну, госпожа?

Борису пришлось спросить дважды, прежде чем она наконец его заметила.

— Нет... я... то есть да.

Борис мгновенно просиял.

— Лохань на кухне уже наполнена.

— На кухне?

— Мы все там моемся, это самая теплая комната. Но вы будете одна.

Она чувствовала себя такой грязной, что отказаться не было сил. Если поторопиться, она все закончит до возвращения Кристофа. И комната уже была пуста: большая круглая лохань стояла у печи, кухню наполнял приятный аромат пекущегося хлеба. Хорошо бы смыть все свои тревоги и посидеть в воде подольше, но она не смела медлить и поэтому никогда еще не мылась так быстро. Но оказалось, что недостаточно быстро.

Хотя она сидела спиной к двери, ветерок, овеявший голые плечи, стал верным признаком того, что кто-то потихоньку открыл дверь. Она оглянулась и пониже опустилась в воду. Конечно, это он. Кто бы еще осмелился на такое?!

— Возражаешь против моего присутствия здесь? — уничтожающе бросила она.

— Ничуть, — ответил он, прислонясь к косяку и скрестив руки на груди. На губах играла улыбка.

Воды было недостаточно, чтобы полностью ее прикрыть, поэтому она прижалась к бортику лохани и, подняв руку, повелительно указала на дверь.

— Пожалуй, не стоит, — отказался он, но под ее яростным взглядом вздохнул и выпрямился. — Полагаю, некоторое время уйдет на то, чтобы подбить Борису второй глаз за то, что оставил тебя в комнате, набитой ножами.

— Я все слышал! — завопил Борис из гостиной.

Она не думала, что Кристоф говорит всерьез, но Борис, похоже, побаивался господина: судя по ледяному сквозняку, слуга выбежал наружу, оставив входную дверь открытой. Кристоф выругался и захлопнул кухонную дверь, оставив Алану одну. Она встала, завернула мокрые волосы в полотенце, потратила всего несколько секунд, чтобы вытереться вторым, и поспешно оделась, прежде чем Кристоф снова появится здесь, к ее полному стыду.

Она понимала, что не найдет короля в гостиной, в противном случае вряд ли Кристоф стоял бы здесь и глазел на нее. И он был слишком весел, а это, видимо, означало, что король не получал никакого послания. Итак, все вернулось на круги своя, и Кристоф постарается использовать ее, чтобы заполучить Поппи.

Расстроенная Алана медленно побрела в гостиную. Кристоф не погнался за Борисом и вместо этого поставил стул перед камином, в котором весело потрескивал огонь, а сам встал рядом.

— Подойди, — велел он.

— Чтобы ты снова мог меня поджарить? — съязвила Алана.

— Я не ожидал найти тебя... голой и мокрой. Представить не можешь, как мне хотелось залезть в лохань! Даже сейчас мне трудно отогнать эти мысли.

Алана задохнулась, прежде чем напомнить:

— Но у нас договор!

— И я не собираюсь его нарушать. Такое искушение внове, и его не так легко побороть. Поэтому иди сюда и дай мне занять руки твоими волосами. Тогда я смогу держать их подальше от твоего тела.

Это отнюдь не побудило ее приблизиться. Но его слова будоражили, заставив понять, что и ей грозит то же искушение.

— Это не должно случиться снова, — сказала она ему, но на деле напоминала себе о необходимости держаться.

— Конечно, должно! — ухмыльнулся он. — Отведав наслаждения однажды, нет смысла больше воздерживаться.

Его дерзость взбесила ее. Так эгоистичен! Сосредоточен исключительно на своих потребностях и желаниях!

— Тебе легко говорить! Не тебе придется терпеть последствия!

— Ребенок? — заинтригованно прошептал он, расплываясь в лучезарной улыбке. — Думаю, я бы этого хотел. Я всегда забочусь о своих...

— Не подождешь немного, пока я сбегаю на кухню за ножом?

— Спасибо, — расхохотался он. — Это определенно пригасило... искушение. А теперь иди сюда и позволь вытереть тебе волосы. Ты не сможешь выйти наружу, пока они не просохнут.

Алана на миг застыла:

— Наружу? Значит, король получил послание Поппи?

— Да.

— Почему ты не сказал, что король хочет меня видеть?

— Он не хочет.

У нее кружилась голова от столь быстрой смены эмоций, но последние слова ее отрезвили. Она даже не стала задаваться вопросом, почему письмо не разрешило ситуации.

— Не смотри так грустно, — утешил Кристоф. — У меня хорошие новости.

— Пусть их сообщит кто-то другой. Мне не нравится твой способ сообщения информации, — проворчала она, но любопытство взяло верх. — Какие новости?

— Сначала волосы.

— Видишь, насколько ты несносен?! — прошипела она. — Почему я вообще с тобой разговариваю?!

Но все же она промаршировала к стулу уселась и немного отодвинулась от спинки.

— И не смей дотрагиваться до моих волос! Я их сама высушу!

Алана потянулась к полотенцу, в которое закрутила волосы, но Кристоф ловко его сорвал.

— У меня есть расческа и еще одно, сухое полотенце.

— А у меня — тепло камина. Расчешу волосы пальцами.

— Этот спор тебе не выиграть.

Его голос не звучал торжествующе. Скорее, деловито. И все же ей хотелось вопить от злости. Он уже схватил несколько прядей, а другой рукой тер их полотенцем, так что она даже не могла подняться, без того чтобы он не потянул ее обратно.

— Ненавижу тебя, — бросила она нетерпеливо.

— Вовсе нет. Наоборот, любишь.

— Да ты понятия не имеешь, как обращаться с дамой! А если бы и имел, все равно остался бы бесчувственным животным!

— Ай-ай-ай! Что за язык! Думаю, Поппи тебя избаловал!

Она поджала губы. Пытаться уязвить его абсолютно бесполезно. Но он не попытался и дальше ее дразнить, хотя продолжал осторожно и старательно вытирать волосы, так что Алана потихоньку расслабилась.

Наконец он опустил волосы ей на плечи, давая почувствовать, какие они сухие и теплые. К этому времени она уже почти дремала, и вся процедура показалась ей настолько чувственной, что она не воспротивилась, когда он поцеловал ее в лоб.

Но он тут же выпрямился и объявил:

— Я получил позволение короля сказать тебе правду и отвезти к твоей матери. Одевайся потеплее, Алана моя. Она живет высоко в горах.

— Моя мать?!