В: Например?

Л: Возьмем Michelle. Мы с ним жили в какой-то гостинице, и вот однажды входит он, что-то напевая. Это были первые аккорды 'Мишелл' (поет первый куплет). Он говорит: 'Ну, а что дальше?' В то время я увлекался певицей блюзов Ниной Симонэ, много слушал ее, и вот вспомнил, как в одной песне она тянет: Это навело меня на мысль придумать что-нибудь в этом роде для среднего квадрата Мишелл (поет).

В: А какие различия были в смысле текстов?

Л: Мне всегда было легче писать тексты, хотя Пол тоже способный текстовик, только он не считает себя таковым. И поэтому не старается. Вместо того, чтобы принять на себя всю ответственность он старается уклониться от нее. Hey Jude - вот отличный текст. Здесь нет моего вклада. И в других его песнях есть отличные строчки, которые показывают его потенциальные возможности как текстовика. Только он редко доводит это до конца. Но в ранние годы мы не обращали внимания на текст, достаточно было, чтобы песня имела хоть какое-то подобие темы: она любит тебя, она любит его, они все любят друг друга. Нам было важно общее звучание и изюминка в песне. Да и сейчас я считаю это самым главным, хотя стараюсь, чтобы текст был осмысленным сам по себе, без мелодии, взятой вне песни.

В: Какой текст, например, вы с Полом написали вместе?

Л: Например, We Can Work It Out. Пол сделал первую часть, я средний квадрат. Если Пол пишет: 'Мы можем все уладить' - очень оптимистично, то я нетерпеливо перебиваю его: 'Жизнь слишком коротка, мой друг, чтобы тратить ее на ссоры по пустякам'...

- 11

В: Пол рассказывает, а Джон философствует.

Л: Именно. Но я всегда был таким до Битлов и после Битлз. Я всегда спрашивал, почему люди совершают те или иные поступки и почему общество такое, какое оно есть. Я не довольствуюсь тем, что лежит на поверхности, мне нужно копнуть глубоко.

В: Когда ты рассказываешь о том, как вы вместе работали над текстом одной песни, например, We Can Work It Out, то возникает мысль, что ты сотрудничал с Полом теснее, чем это раньше признавал. Разве ты не говорил, что большинство своих песен вы написали порознь, хотя и ставили на них ваши имена вместе?

Л: Да, но я говорил неправду (Смеется). Я это говорил, когда был зол и мне казалось, что мы все делали порознь. На самом деле многие песни мы сочиняли вместе.

В: Но многие все-таки написаны отдельно?

Л: Много и таких. Например, 'Сержант Пеппер' - это идея Пола. Я вспоминаю, что он долго с ней носился, а потом вдруг позвал меня на студию и сказал, что пора написать несколько песен. Он дал срок всего 10 дней и за это время я написал 'Lucy in the Sky with Diamond' и 'Day in the life'. Мы мало общались тогда, а потом стали еще меньше общаться. Вот почему меня все это раздражало. Но теперь я понимаю, что это было просто продолжение старой игры в соперничество.

В: Но эта игра была вам полезна, ведь так?

Л: Да, в ранние времена. Мы делали пластинку за 12 часов. Каждые 3 месяца от нас требовали сингл, и нам приходилось сочинять песни для него или в автобусе или в номере отеля. Поэтому, сотрудничество было не только музыкальное, но и вообще деловое.

В: Не кажется ли тебе, что именно этого делового сотрудничества, этой магии вам впоследствии так не хватало?

Л: Я никогда этого не ощущал. Не хочу, чтобы это было понято так, будто Пол был мне не нужен. Когда он был рядом, то все получалось. Но мне легче говорить о том, что я дал ему, чем о том, что он дал мне. И он бы сказал то же самое.

В: Позволь тебя перебить. Раз мы говорим о текстах и о твоем недовольстве Полом, то скажи, что побудило тебя написать 'How do you Sleep', где есть такие слова: 'Те чудики были правы, когда говорили, что ты умер' или 'Единственное, что ты сделал, этовчера (Yesterday), а с тех пор, как ты ушел, ты всего лишь обычный денек (Anather Day).

Л: (Улыбается). Знаешь, на самом деле я не так уж и злился тогда. Но я использовал свое недовольство Полом, чтобы создать песню. Он понял, что она направлена прямо против него, да все вокруг жужжали ему при это. Но, знаешь, на его альбоме, еще до моего, были шпильки в мой адрес. Он так туманно выражается, а я всегда говорю прямо, режу правду-матку. Итак, он сделал по-своему, а я по-своему. А что касается моего высказывания, которое ты процитировал, то, действительно, я думал, что Пол умер в творческом отношении, в каком-то смысле.

В: Вот к этому мы и подходим: ты говоришь, что твои послебитловские работы не хуже старых, но если говорить об всех вас, то не имеем ли мы здесь случай, когда творческое целое превосходит отдельные свои компоненты?

Л: Не знаю, устроит ли тебя такой ответ: когда Битлз играли в Америке первый раз, они играли как чистые ремесленники, то есть все это исчезло уже давно. В этом же смысле творческие силы покинули нас еще в середине 60-х. Когда мы с Полом начали работать вместе, это было как начало тесных взаимоотношений между двумя людьми. Энергия переливала

- 12

через край. В период 'Сержанта' наши отношения вызрели окончательно. Продолжай мы работать дальше вместе появилось бы, наверно, много интересных вещей, но они не были такими же.

В: Перейдем к Ринго. Как ты оцениваешь его как музыканта?

Л: Он сам по себе уже был звездой уже в Ливерпуле еще до встречи с нами. Он был профессиональным ударником, пел, выступал, имел большой успех. Он играл в одной из знаменитых групп в Англии, особенно в Ливерпуле. Так что, талант Ринго так или иначе, проявился бы в той или иной сфере. Не знаю в какой - в актерской ли игре, в пении или в игре на ударных, не знаю , но в нем всегда была какая-то творческая искра сразу и не определишь какая, - которая вселяла уверенность: да, этот не пропадет, с Битлз или без них, но не пропадет. Ринго чертовски отличный ударник. Технически он не очень силен, но я думаю, что его недооценивают как ударника, точно так же, как Пола недооценивают как басиста. Пол был одним из самых изобретательских басистов-новаторов, и половина того, что сейчас делается, создано с его битловских работ. Во всем, что касается его самого, он - эгоманьяк, но вот по отношению к своим талантам бас-гитариста он был всегда как-то очень робок. Я думаю, что Пол и Ринго лучше любого другого из рок- музыкантов. Технически они не лучше, как и все мы... Никто из нас не знает нот. Но как чистые музыканты, как люди вдохновения, они не хуже других.

В: Что ты думаешь о музыке Джорджа?

Л: Альбом All Things Must Pass, по-моему, был отличным. Просто он слишком длинный.

В: Как ты относишься к тому процессу, который Джордж проиграл, когда его обвинили, что от содрал My Sweet Lord с песни Ширлез?

Л: Он смело пошел на это. Он знал, что делал.

В: Ты хочешь сказать, что это был сознательный плагиат?

Л: Наверно. Он не такой дурак. А вообще это не имеет никакого значения, если только не брать денежный аспект. Он мог бы изменить пару аккордов, и никто его бы не тронул, но он этого не сделал и поплатился. Наверно, он думал, что бог простит ему этот грех. (Ко времени выхода в свет этого номера суд признал Харрисона виновным в 'подсознательном плагиате', но еще не определил размер штрафа).

В: Вообще ты почти не упоминаешь Джорджа в этом интервью.

Л: Дело в том, что меня обидела его книга I Me Mine. Так что, и пусть послушает мою отповедь. Он издал частным образом книгу о своей жизни, и там есть вопиющий факт: он утверждает, что я не оказал ни малейшего влияния на его жизнь. В этой книге, где он описывает, какое видение посетило его и вызвало к жизни каждую новую песню, он вспоминает всех, даже вшивеньких гитаристов и саксофонистов, с которыми встречался в последующие года, а меня в книге почему-то нет.

В: Почему?

Л: Потому что мои отношения с ним были отношениями старшего товарища и юного последователя. Он моложе меня на 3 или на 4 года. Это были отношения любви и ненависти, и я думаю, Джордж до сих пор смотрит на меня осуждающе, как на папу, который ушел из дома, бросив семью. Вряд ли он согласится с этим, но так чувствую я. Я обиделся. Не хочу показаться эгоманьяком, но, когда мы начинали, он был моим учеником, последователем. Когда Пол и Джордж еще ходили в школу, я уже был студентом художественного колледжа. Между школьником и студентом огромная пропасть, а я уже был студентом, имел половые связи, уже пил и делал прочие нехорошие вещи. Когда Джордж был маленьким, он ходил за нами по пятам - за