в его практике. До этого женщины нашей семьи были более традиционны и старомодны, и выходили замуж невинными.
Со времени моего визита в капище прошло две недели — и это самый короткий срок, в который смогли уложиться, подготавливая нашу свадьбу! Сам Альберт, похоже, искренне льстил себе, думая, что моя поспешность вызвана внезапно вспыхнувшими к нему чувствами, а не другой, менее романтичной причиной. На родине его торжественно короновали, и теперь я выходила замуж не за принца, а за короля. Впрочем, разницы мне не было никакой.
После того, как отгуляем свадьбу здесь, мы должны ехать в Западное королевство, дабы отметить её и там, и вообще показать местным жителям, что у них появился не только король, но и королева.
Пока же я находилась в капище, где Огневит старательно водил руками над моим животом, что-то нашептывая. Мне все это действо здорово напоминало ритуал в покосившемся обшарпанном домике бабки-знахарки, которая за кувшин первача приворожит к вам «хучь принца заморского, али княжича нашенского». Я же выступала в роли, благодарно развесившей уши, слушательницы. Надо сказать, что находилась я весьма нервно, ибо ушла «посетить капище и очиститься духовно» уже довольно приличное время назад. И, если вдуматься, то уже давно должна была быть обряжена в свадебный наряд, потому как до часа бракосочетания было уже весьма и весьма недалеко. Еще чуть-чуть, и меня силой придут извлекать из капища, думая, что я тут не очищаюсь, а просто внаглую заснула.
— Всё, — наконец устало выдохнул Огневит, вытирая пот со лба.
— Точно все? — дотошно поинтересовалась я, напоминая самой себе сварливую покупательницу на рынке, прикидывающую, что ей выгоднее: поверить словам торговца, что «эта рыбка вот буквально еще утром в речке плавала», или своим глазам и носу, утверждающим, что рыбка сдохла еще в начале прошлого года.
— Точно, — махнул на меня рукой волхв.
— А ничего незапланированного не будет? — с беспокойством спросила я. — Не взорвется?
Спросила я это не просто так, а, припоминая весьма поучительный исторический пример о том, как выходила замуж некая принцесса. Та, сомневающаяся в том, что принц изобразит в первую брачную хоть какую-нибудь страсть (ибо по внешнему виду этого от принца ожидать никак не было возможно: более субтильного и флегматичного юноши свет не видывал), купила у торговца некие «притирания, весьма способствующие повышению жизни и личной и качества её в целом». Уж как она могла в это поверить — истории неизвестно. А вот пикантные детали первой брачной ночи довольно быстро стали достоянием общественности и темой для многих шепотков и скабрезных историек. Итак, после свадебного пира, принцесса, четко следуя инструкции, использовала притирания по назначению. Как оказалось, принцы те были, в общем-то, и не нужны, ибо, откуда в таком щуплом создании взялось столько страсти, — доподлинно неизвестно.
Так или иначе, но было у них все замечательно — полная любовь и взаимность, увы, лишь до определенного момента. Когда между ними заплясал отнюдь не образный огонек страсти, влюбленные на мгновение впали в ступор. Ну а потом… покои новобрачных сотряс такой визг, какой издает только домохозяйка, узревшая на любимой кухне полчища мышей, крыс и тараканов. Причем, те не разбегаются, а встают в наглую позу и интересуются: «Ну и кто тут теперь хозяин?».
Дальше же и вообще началось натуральное светопреставление. Вбежавшие слуги решили, что кто-то из молодоженов уронил в кровать свечку. Не разобравшись, на мужа и жену были вылиты все жидкости, какие только оказались под рукой расторопных слуг, берегущих своих величеств. Как то: кувшин вина, розовая вода для омовения рук, вода для омовения ног, персиковая вода для питья, и прочее, прочее. Хорошо, хоть ночной горшок вылить на них не догадались, хотя какой-то слуга и туда заглядывал, но посудина оказалась пустой.
Как итог брачной ночи: молодожены испуганные, с сорванными голосами, мокрые, липкие и ничего не понимающие. Какая уж тут любовь…
Когда была найдена виновница всех бед — баночка с притиранием — на бумажечке было мелкими буковками выведено: «Огонь страсти. Наносится на любовные участки тела. После нанесения и использования — закрыть глаза. Осторожно: при изготовлении состава была использована магия!». Ушлого торговца, как можно было догадаться, никто не нашел, а принц после того случая еще долгое время не мог смотреть на женщин вообще и на молодую жену в частности…
— Придумала тоже, — сварливо отозвался волхв. — Ничего ни у кого не взорвется. Просто у принца возникнет ощущение того, что ты еще невинна.
— Вот бы такое ощущение возникло и у меня… — пробормотала я.
— Поздно каяться, — сурово сказал волхв. — Наблудила — теперь расхлебывай. Кольцо не забыла?
— Нет, вот оно, — отозвалась я, прокручивая на пальце массивный перстень с крупным янтарем. Дело в том, что там, под камнем, надежно спрятанная до поры, была моя кровь. Обычай проверять простыни после первой брачной ночи сохранился и до наших дней, к моему великому сожалению и негодованию. А так, волхв считал, что я смогу улучить момент, провернуть камень, и создать о себе нужное впечатление.
То, как на меня пытались в спешке натянуть свадебное платье, я не могу описывать без слез. Начать хотя бы с того, что оно оказалось мне маленьким. Увы, служанки смогли понять это лишь после того, как издала наиболее душераздирающий хрип и, хорошенько придушенная, начала оседать на пол. Платье стянули, но проблему это не решило — мне было просто не в чем идти на собственную свадьбу. Конечно, служанки быстро кинулись распускать швы, но вот результат вышел скорее смешным, чем красивым. Потому что я напоминала хорошую такую свинку, наряженную в мешок из-под муки… То есть, влезть — вроде бы влезла, а вот результат…
В итоге платье решено было совершенно распороть, и ладить уже на мою фигуру. Все были красные, злые, торопились, и истыкали меня иголками. Сметанное на живую платье вызывало куда лучшее впечатление, однако поражало своей хрупкостью. Стоило мне сделать слишком резкий жест рукой, повернуться, или хотя бы просто пойти слишком быстро, как немедленно какая-то часть платья оказалась бы на полу. И ладно бы еще, если бы это был рукав…
Впрочем, как дополнительная защита, у меня была плотная белая накидка, надевающаяся на голову и доходящая почти до колен, в которую меня заматывали так тщательно, что я почувствовала себя младенцем. Когда я попыталась сделать первый шаг, и едва не упала носом в пол, служанки поняли, что немного перестарались…
В общем, второй раз за день в капище я шла совершенно умотанная и злая, как Короед, которому не досталось грешников. В капище были все: княжеская семья, приближенные особы, почетные гости, званные гости, обычные гости и даже гости незваные. Не было лишь жениха. То есть вообще, никак и ни в каком виде. Я на мгновение застыла, не зная, как переварить данный факт. Меня что, решили бросить накануне свадьбы? Помилуйте, господа, это не смешно, это даже как-то грустно… За кого мне теперь замуж выходить-то? Гости созваны, столы накрыты — зря?
Впрочем, я ж княгиня, а это значит, что мне можно почти все.
— Жениха найти, и доставить сюда хотя бы связанным… — сквозь зубы процедила я Ратмиру. Тот понятливо кивнул, передал мое приказание паре стражников, и вернулся к гостям. Я сделала вид, что зашла просто так, посмотреть, все ли на местах, и быстренько вышла вон.
Жениха действительно нашли и доставили очень быстро. Правда, в каком он был состоянии… Точнее, состояния, как такого не было. Альберт был не просто пьян, он был в совершенно невменяемом состоянии. Двое стражников, пыхтя, тащили его к капищу. Горе-жених поднял голову, узрел меня, и так мощно дернулся назад, что едва не раскидал охранников.
— А-а-а, призрак! — начал он. — Моровая дева! — ого, меня повысили. — Мы все умрем!
— Болван, — пробормотала я, сквозь зубы. — Волхва Огневита сюда. Быстро! — один из стражников кинулся выполнять мой приказ. Ну уж нет, я намерена выйти замуж сегодня, и невменяемое состояние жениха его от этого не спасет!
