вокруг каждой розы на стебельке тонкая бархатная ленточка. И мне бы хотелось узнать имя столь… оригинального мужчины.

Катарина, все еще оглядывающая гостиную в поисках пришедших ее арестовывать стражников, удивленно спросила:

— А… разве этот букет предназначался мне?

— Насколько мне известно, ты единственная Катарина в этом доме, разве нет? — не удержался барон.

— Вероятно… вы правы, — прошептала Кати, и, подойдя к букету, достала алую записку.

«Катарине…. с благодарностью…»

И подпись уже не требовалась, она знала, кто прислал букет.

— Я буду в своей комнате, — прошептала бледная Кати.

— А как же ужин? — встревожилась баронесса.

— Не сегодня, — едва слышно ответила девушка.

— Мам, что с Катариной? — потребовала ответа от матери Элиза, — Она как вернулась странная, но сегодня… у меня даже слов нет.

Девушка не стала слушать ответ родителей и медленно поднялась в свою комнату. Теперь Катарина была уверена — за ней придут. И крысы станут ее единственными друзьями на долгие дни, до самого прибытия князя Арнара.

Теплое платье, белье, чулки были надеты неспешно и обреченно — в подземельях холодно. Записка родителям, с просьбой забыть о существовании опозорившей род дочери. И страх… ледяной страх, не позволяющий даже сделать глубокий вдох.

Спустя час в двери имения требовательно постучали. Кати, сидевшая на постели и ожидающая своей участи, испуганно задрожала. С отчаянием слушала девушка громкий разговор внизу, перестала дышать, расслышав торопливые шаги горничной.

— Пройди мимо, прошу тебя, — тихо взмолилась девушка.

Но раздавшийся в двери стук лишил ее последней надежды.

— Войдите… — ответила Кати.

Вбежавшая служанка замерла, пораженная переменами в своей хозяйке — Катарина сидела, обняв колени, совершенно одетая и на бледном лице словно сверкали перепуганные глаза.

— К в-в-вам пришли… — пролепетала горничная.

— Не сомневалась, — усмехнулась Кати, — и сколько же стражников меня ожидают?

— Од-дин, — невольно ответила служанка и тут же исправилась, — но не стражник. У него подарок для вас, от… неизвестного поклонника.

Кати недоверчиво взглянула на горничную. Подумала и приказала:

— Принеси!

С замирающим сердцем слушала, как торопливо спускается горничная, а вот поднималась она уже не одна, и вслед за девушкой вошли баронесса и Элиза.

— И что там? — воскликнула как всегда нетерпеливая сестричка.

— Катарина, зачем ты надела это платье? — изумилась баронесса, осматривая дочь.

— Мне было холодно, — уклончиво ответила Кати и протянула руку к поставленной рядом алой бархатной коробочке.

— Дитя мое, — баронесса пристально разглядывала ее, — вы пугаете меня.

Катарина и сама себя пугала. Спешно разрывая оберточную ленточку, открыла коробочку и…

— Черный жемчуг! — воскликнула Елизавета, — Это невероятно! Какая прелесть! О, пресветлый, когда ты успела привлечь внимание столь богатого человека?

— Тебе нравится? — хмуро спросила Кати, растянув между пальцами невероятно красивое ожерелье из черного жемчуга в три ряда… идеально копирующего черную бархотку и по форме и по размеру!

— Твоя ирония не к месту, Катарина, — Элиза подпрыгивала на постели от нетерпеливого желания взять это произведение ювелирного искусства в руки, — оно прекрасно!

— Дарю! — Кати бросила его сестре, а вот коробочку запустила в открытое окно.

— Катарина, ты не можешь принять столь дорогой подарок, — укоризненно произнесла баронесса.

— Я и не принимаю, — резко ответила девушка, — я подарила его сестре.

— А-а-а-а! — запищала от восторга Елизавета, — Кати, ты самая лучшая из сестер!

— Рада, что он нравится тебе, — Катарина поднялась и начала снимать платье, — а теперь оставьте меня, я устала… день был длинным.

Элиза, радостно подпрыгивая и едва не визжа от восторга, умчалась мгновенно, но баронесса…

— Катарина, твое поведение…

— Меня вернут супругу, — глядя в окно, ответила девушка, — думаю, он прибудет со дня на день… Так что странности в моем поведении вполне обоснованы, матушка.

— Дитя мое, — баронесса подошла, обняла дочь за плечи, — твой отец может этому воспрепятствовать…

— Это лишено смысла, — Кати закрыла глаза на мгновение, — Ратассу выгодно сотрудничество как с Ортаноном, так и с Гаорой в равных степенях, отец ничего не сможет предпринять. Да и… это позволит мне избежать многих неприятных ситуаций.

После получения жемчужного колье, Катарина рискнула лечь в постель, надеясь, что ареста сегодня не будет. Она уже почти погрузилась в объятие сновидений, когда раздался громкий стук в ворота и требовательные голоса.

Сонно протирающая глаза девушка, изумленно взглянула на вошедшую в ночном чепце и халате горничную, которая зевая, передала ей серо-голубую коробочку.

— Это опять мне? — испуганно спросила Кати. — Лоиза, б-б-будьте так добры… откройте.

Свои дрожащие руки, она сжала, но унять дрожь все же не смогла. Горничная склонилась, развязывая тесемки, аккуратно открыла коробочку и в ужасе уставилась на завывшую госпожу. Флакон! Там был флакон с противоядием!

— Катарина, — вошедшая баронесса бросилась к дочери, — Кати, ну что такое? Кати? Лоиза, прикажите более не тревожить леди среди ночи, остальные подарки, если таковые будут, принесете лишь утром.

А Катарина рыдала, уткнувшись в подушку, не в силах остановить слез и сдержать свой рвущийся наружу страх.

— Нет, — девушка поднялась, — вы должны приносить все незамедлительно! Только… только… — и она вновь заплакала.

— Катарина, — баронесса взяла флакон, открыла и улыбнулась, — дитя мое, это лишь духи…

Девушка подняла лицо от подушки, недоверчиво взглянула на мать и потянулась сама. Запах был приятным, с легким цветочным шлейфом, и видимо духи были весьма дорогими.

— Невероятный аромат, — баронесса вдохнула запах, — этот подарок не отдавай Элизе!

— Матушка, — простонала Кати, — заберите их… Унесите, бросьте в окно, уберите их от меня!!!

Баронесса передала коробочку с духами служанке, и едва та вышла легла поверх покрывала, обняла дочь.

— Катарина, это лишь дары излишне настойчивого кавалера, стоит ли так переживать?

Она так и уснула, успокаиваемая матушкой, и сонно вздрагивая от малейшего стука. Но ночью никто больше не появился.

Утром Кати проснулась с мокрыми глазами, ощущая странную опустошенность внутри. Влажная подушка стала прямым доказательством, что она умеет плакать и во сне.

Ее не разбудили к утренней трапезе, видимо по приказу баронессы, и медленно надев утреннее платье, Кати спустилась в гостиную, чтобы приказать подать завтрак.

— Катарина, как ты себя чувствуешь? — она повернула голову, чтобы приветствовать отца и замерла…

Из кабинета вслед за вежливо придерживающим двери бароном, выходил император.