Сейчас, сидя у себя в офисе, Эланна восхищалась Джонасом. Он подавил собственную страсть и сосредоточился только на ее состоянии. Когда его губы скользнули к уху, она вздохнула. Когда они задержались на шее, она почувствовала, как в глубине ее естества медленно разгорается пламя. Когда его язык проскользнул между ее раскрытых губ, ее окатило волной наслаждения.

Когда он раздевал ее, у Эланны закружилась голова. Горячий пар окутывал их, теплые струи гладили ее податливое тело, его мыльные руки ласкали, возбуждали. И только она подумала, что сейчас ее кости растворятся, как он вынул ее из бархатистой пенной воды, завернул в толстое пушистое полотенце и пронес несколько шагов до постели.

Когда Джонас наконец снял с себя мокрую одежду, ей томительно захотелось прикоснуться к нему. Она провела руками по его широкой спине, потом по плечам, по груди. Тело у него было крепкое и твердое. Эланну опьяняла его сила. Но он показал, что может быть и нежным. Достаточно нежным, чтобы она отдалась ему без страха. И без сожаления.

Его руки с упоительной медлительностью ласкали ее. Его умные губы успокаивали и лишали воли к сопротивлению. Сознание затуманилось, и, когда Джонас наконец вошел в нее, Эланна не была уверена, сказал ли он, что любит ее, или эти слова вызваны в воображении ее собственным лихорадочным желанием...

Настойчивое жужжание внутреннего телефона прервало чувственные фантазии.

– Да, Карин? – проговорила она слабым голосом, понимая, что звучит он странно для человека, привычного к ее энергичным интонациям.

– Эланна? С вами все в порядке? – послышалось в трубке после минутного колебания.

– Все прекрасно, – сделав глубокий вдох, успокоила ее Эланна. – А в чем дело?

Ответ не понадобился. Дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился Джонас.

– Она хотела предупредить тебя, что пришел жених, – хмуро буркнул он.

– Джонас! Вот сюрприз. Ты не получил моего сообщения?

– Получил. Но решил не принимать его в расчет. Хотя Эланна пыталась убедить себя, что сердится из-за того, что он натворил в ее красивой спальне, пришлось признаться, правда только себе, что ей не хочется разговаривать с ним просто из трусости. Эланна без нужды принялась прибирать свой стол, перекладывая бумаги с места на место.

– Мне жаль, но ты напрасно тратишь время, у меня очень напряженное расписание и...

– Почему ты не сказала мне, что собираешься продать дом? – Он башней возвышался над ней, уперев обе руки в полированную поверхность стола.

Будто пораженная громом, Эланна вскочила со стула.

– Ради Бога, откуда ты это взял?

– От твоего мужа. От твоего бывшего мужа, – поправился Джонас, подчеркивая официальный и, как он надеялся, фактический статус Митча.

– Ты видел Митча? Разговаривал с ним? – Она испугалась. Боже милосердный, с Джонаса станется выкинуть что-нибудь и похлеще.

– Не беспокойся. Я не выдал ему наш маленький секрет. Я работал в библиотеке, когда он спустился вниз. Мы перекинулись парой фраз. Он сказал что-то вроде того, что я, мол, мастер своего дела и как жаль, что ты не сможешь полюбоваться домом в законченном виде. – Джонас говорил с подчеркнутым спокойствием, подавляя бушевавший в нем гнев.

Две мысли потеснили у нее в голове все прочие. Джонас и Митч действительно встретились. И Митч убежден, что она все та же обожающая его юная особа, готовая следовать за ним хоть на край света.

– Он ошибается.

– Ошибается? – Тон обманчиво ровный, но уже в следующую секунду Эланна заметила в его глазах вместе с подавляемым гневом и уязвленность.

– Абсолютно. – Она мягко прикоснулась к его щеке и почувствовала, как напряглись под ее пальцами мышцы. У Джонаса легкий характер, Эланна не помнила, чтобы когда-нибудь видела его таким натянутым. – Я люблю этот дом. И люблю тебя.

– Ну, это лучшая новость, какую я слышал за весь день. – Джонас медленно вздохнул – он и не заметил, что, оказывается, задержал дыхание. Проведя рукой по ее волосам, он предложил:

– А что, если нам на моей яхте провести долгий романтический ленч? Ты будешь кормить меня виноградом, а я позволю тебе выпить шампанское из моего шлепанца.

– Ох, Джонас...

Он почувствовал новую вспышку раздражения, но подавил ее.

– Ладно. Шампанское и виноград отменяются. А что скажешь о легком ленче во вьетнамском ресторане?

– У меня и правда нет времени для ленча.

– У тебя нет времени для ленча? – Пальцы Джонаса крепко сжали ее запястье. – Или для меня?

Вот он каков, оказывается, – воплощение сжатой, как пружина, внутренней силы. А она, глупая, долгие месяцы не понимала его. Видела только сдержанную манеру, не замечая страсти, бушевавшей под холодной гладью.

– Ты сам знаешь. И кроме того, Джонас Харт, – пошла в атаку Эланна, сознавая, что стресс последней недели сделал ее резкой, – у тебя хорошие нервы, если ты ведешь себя будто обиженная сторона. И это после того, что ты сделал с моей спальней!

– Нашей спальней. – Пальцы терзали ее кожу, как ревность терзала его от макушки до пят. – Или возвращение твоего бывшего мужа заставило тебя забыть, что мы там вместе пережили? А может, я был просто подходящей заменой для утоления страсти, когда наконец ночи показались чересчур одинокими?

– Это недостойный тебя разговор. – Эланна почувствовала себя так, будто он ударил ее по щеке, и отстранилась от него.

– Наверно. Но ты не можешь упрекать меня. Когда женщина, которую я люблю, отказывается говорить со мной, а мужчина, за которым она когда-то была замужем, планирует продать дом и увезти ее, неудивительно, что в голову приходит самое худшее.

– Я никуда не собираюсь уезжать, – повторила Эланна.

– Так скажи ему об этом.

– Скажу.

– Когда? – требовательно спросил Джонас. Высвободив руки, Эланна попятилась и отступила за письменный стол.

– Скоро. – Она быстро сообразила, что три фута полированного красного дерева вовсе не такой надежный барьер, как она полагала.

– Проклятие! Это не такой ответ, какого я хотел, – фыркнул Джонас. – Но, видимо, мне придется временно его принять. – Он обошел стол, сократив расстояние между ними. – Эланна, не тяни слишком долго. Потому что, оказывается, я вовсе не терпеливый человек.

И прежде чем Эланна успела ответить, он закрыл ей рот своими губами. Поцелуй был долгий, грубый и какой-то надрывный. Так или иначе, но он подействовал как искра на сухой трут. Эланна почувствовала, что мир вокруг исчез. С тихим стоном она обвила руками его шею и с жадностью припала к его губам.

– Я скучал без этого, – прошептал Джонас ей в волосы, когда они прервали поцелуй. – Я скучал по тебе.

– Я тоже по тебе скучала, – проворковала Эланна в жесткий изгиб его плеча. Подняв голову, она заморгала, смахивая набежавшие слезы. – Обещаю, все будет в порядке. У нас все будет хорошо.

Джонасу хотелось бы верить. Но, наклонив голову, чтобы снова поцеловать ее, он не мог отделаться от ощущения, что в комнате третьим присутствует Митчелл Кентрелл.

Прошла еще одна неделя. И с каждым уходящим днем положение все очевидней запутывалось. Хотя Джонас больше не ночевал под ее крышей, Эланне казалось, что он предъявляет к дому что-то вроде прав жильца, не желающего освободить квартиру.

Когда утром она входила в кухню, чтобы выпить кофе, он уже стучал молотком. И когда вечером