Не ведал жизни он и не растратил силВ тоске бездействия, в чаду бесплодных бредней;Дикарь с младенчества, ее он полюбилЛюбовью первой и последней.Он не сводил очей с прекрасного чела;Тоскливый взор его светился укоризной;Он на нее смотрел: она ему былаСвободой, честию, отчизной.Любимой песнию, улыбкой на устахНапрасно скрыть она старалася страданья:Он нежности любви искал в ее глазах —И встретил нежность состраданья…Расстались наконец. О, как порой легкоПрервать смущение бестрепетной разлуки!Но в сердце у него запали глубокоПорывы затаенной муки.Ушел он на Восток. В горах, в развале битв,Который год уже война его стихия.Но имя он одно твердит среди молитвИ чует сердцем, где Россия…Давно настала ночь, давно угас костер, —Лишь два штыка вдали встречаются, сверкая,Да там, на севере, над самой высью горЗвезда сияет золотая.
1857
Сонет («Угрюм и празден часто я брожу…»)
Угрюм и празден часто я брожу:Напрасно веру светлую лелею,На славный подвиг силы не имею,Для песни сердца слов не нахожу.Но за тобой ревниво я слежу,Тебя понять и оценить умею;Вот отчего я дружбой горд твоеюИ близостью твоею дорожу.Спасибо жизни! Пусть по воле рокаИстерзана, обижена глубоко,Душа порою в сон погружена, —Но лишь краса душевная коснетсяУсталых глаз — бессмертная проснетсяИ звучно затрепещет, как струна.
1857
Шиллеру
Орел могучих, светлых песен!С зарей открыл твой вещий взор,Как бледен, как тоскливо тесенЗемного ока кругозор!Впервой ширяясь, мир ты мерилОтважным взмахом юных крыл…Никто так гордо в свет не верил,Никто так страстно не любил.И, веселясь над темной бездной,Сокрывши светлый идеал,Никто земной в предел надзвездныйПарить так смело не дерзал.Один ты океан эфираКрылом надежным облетелИ в сердце огненное мираОчами светлыми глядел.