Крылатый сон опережает брата,За тучею несутся облака,Как велика души моей утрата!Как рана сердца страшно глубока!Но мой покров я жарко обнимаю,Хочу, чтоб с ним кипела страсть моя;Нет, и забывшись, я не забываю, —Нет, и в ночи безумно плачу я!
1850
«Следить твои шаги, молиться и любить…»
Следить твои шаги, молиться и любить —Не прихоть у меня и не порыв случайный:Мой друг, мое дитя, поверь, — тебя хранитьЯ в сердце увлечен какой-то силой тайной.Постигнув чудную гармонию твою —И нежной слабости и силы сочетанье,Я что-то грустное душой предузнаю,И жалко мне тебя, прекрасное созданье!Вот почему порой заглядываюсь я,Когда над книгою иль пестрою канвоюТы наклоняешься пугливой головою,А черный локон твой сбегает как змея,Прозрачность бледную обрезавши ланиты,И стрелы черные ресниц твоих густыхСияющего дня отливами покрытыИ око светлое чернеет из-под них.
1850
«Перекладывают тройки…»
Перекладывают тройкиИ выносят чемоданы;За столом два сослуживца,На столе стоят стаканы.— Знаю я, зачем так влагойПрезираешь ты шампанской.Всё в ушах твоих, мой милый,Раздается хор цыганской.Всё мерещится Матрена,Всё мерещится плутовка.Черным бархатом и маскойСкрыта светлая головка.За красавицей женоюМуж мерещится ревнивый.«Я люблю, люблю, как прежде» —Нежит слух самолюбивый.— Нет, мой друг, не отгадал ты,Извини, что я не с вами.Мысли носятся далеко,За горами, за долами.Всё мерещится у стенкиФортепьян красивый ящик,Всё мерещится угрюмыйПро Суворова рассказчик.За стаканом даже слышуДушный воздух тесной кельи,И о счастьи молит голосИ в раздумьи и в весельи.В степь глядит одно окошко,До полуночи открыто,Перед ним-то, для него-тоВсё на свете позабыто.