Помолившись, из столицы витязь выехал один. И, покинут Автандилом, горько плакал Шермадин. Он точил слезами камни и сжигал песок долин. Что слугу утешит в горе, если скрылся господин?
РОСТЕВАН УЗНАЕТ О ТАЙНОМ ОТЪЕЗДЕ АВТАНДИЛА
Вот рассказ о Ростеване, преисполненном печали: В этот вечер царь с царицей никого не принимали. Утром царь проснулся мрачный, очи молнии метали, И велел он, чтоб вазира во дворец к нему позвали. И когда вазир явился и потупился уныло, Царь сказал ему: 'Не помню, что вчера со мною было! Не твое ли сообщенье сердце мне ожесточило, Если я тебя, вазира, поносил за Автандила? Что такое он задумал, рассердив меня с утра? Мудрость нам гласит: 'Не ждите от рассерженных добра!' Да и ты не будь беспечным! Образумиться пора! Доложи теперь мне снова, что докладывал вчера'. И вазир ему вторично рассказал об этом деле. Царь ему ответил кратко, гнев удерживая еле: 'Пусть я буду иудеем, коль не спятил ты доселе! Не пытайся мне перечить: худо будет пустомеле!' Поспешил вазир к спаспету, и ему сказали слуги, Что хозяин их покинул и исчез из той округи. 'Не пойду к царю я больше, — прошептал старик в испуге, — Пусть ему доложит смелый, я же в горе и недуге'. Царь, вазира не дождавшись, снарядил за ним гонца, Но гонец не возвратился, разузнав про беглеца. И внезапная догадка потрясла царя-отца: 'Тот, кого боялись сотни, верно, скрылся из дворца!' Государь, склонившись долу, погрузился в размышленье И рабу с тяжелым вздохом скоро отдал повеленье: 'Пусть ко мне лукавец этот вновь придет для объясненья!' И когда вазир явился, стал он бледен от волненья. Был вазир угрюм и скучен. Царь спросил его нежданно: 'Неужели наше солнце, как луна, непостоянно?' И вазир ему в испуге все поведал без обмана: 'Не желая быть светилом, солнце скрылось средь тумана!' Услыхав, что витязь скрылся, горя царь не превозмог: 'Неужели я навеки потерял тебя, сынок?' Рвал он волосы от горя, говорил ему в упрек: 'Отчего ты, столп сиянья, ныне сгинул и поблёк! Ты бродягою не станешь, если ты в ладах с собою, Но зачем ты, мой питомец, омрачил мой дом бедою? Ты меня оставил сирым и покинул сиротою... Для чего ж я так стремился постоянно быть с тобою! Не видать тебя мне больше, прискакавшего с охоты, Не видать, как ты с друзьями в мяч играешь без заботы, Не услышать сладкий голос, улетающий в высоты... Для чего престол мне царский, коль уходишь от него ты! Ты от голода не сгинешь, где бы жить ни захотел, — Верный лук тебя прокормит и стальные жала стрел, Бог тебя спасет, быть может, положив беде предел, — Но, коль ты умрешь в дороге, кто оплачет мой удел?' Ко двору, внимая слухам, прибежала вся столица. Рвали волосы вельможи и свои терзали лица, Толковали меж собою: 'Нам ли ныне веселиться, Если мы достойны мрака и не светит нам денница!' Увидав своих придворных, царь сказал им со слезами: 'Уж не светит нам светило, это видите вы сами! Чем его мы прогневили? Как он мог расстаться с нами? Кто из вас теперь сумеет управлять его войсками?'
