Разлученный с Тариэлом, я от боли изнемог! Для меня не избегает он ни горя, ни тревог, — Бескорыстие и щедрость — дружбы подлинной залог. Словно сеть, тоска о друге ныне сердцем овладела, — Сам я здесь, перед тобою, сердце — возле Тариэла: Он сжигает всех, как солнце! Нет красе его предела! И Асмат за это время стать сестрою мне успела. Я поклялся страшной клятвой, уезжая от собрата: 'Я вернусь к тебе, приятный даже глазу супостата! Я найду твою царевну, что пропала без возврата!' И теперь перед отъездом грудь моя огнем объята. Я тебе открою правду: коль, безумный, как всегда, Он надеется на друга, как не ехать мне туда? Ведь в беде миджнур миджнура не бросает никогда. Нарушающему клятву не укрыться от стыда. Ты скажи царю об этом, и, клянусь его главою, Если он меня отпустит, я вернусь к тому герою. Если ж он меня задержит, сердца я не успокою. Помоги же мне сегодня, дай мне справиться с бедою! Передай царю: 'Владыка, почитаемый народом! Горько мне тебя сегодня огорчать своим уходом! Но прекрасный этот витязь жжет мне душу год за годом, Завладел моим он сердцем и обрек его невзгодам. Царь! Без этого миджнура жить я больше не могу! Он и разума и сердца твоего лишил слугу. Ты же сам стяжаешь славу, коль ему я помогу, А постигнет неудача — все ж не буду я в долгу. На уход мой, царь великий, понапрасну ты не сетуй. То, что бог нам уготовал, да свершится в жизни этой! Может быть, из стран далеких я вернусь к тебе с победой. Не вернусь — так благоденствуй и врагов один преследуй!' Автандил сказал вазиру: 'Изъясняться не умея, Рассказал тебе я кратко, что имею на уме я. Ты же царского согласья добивайся не робея, — Чистым золотом сто тысяч за услугу дам тебе я'. Но вазир сказал с улыбкой: 'Не бросайся ты казной, Мне довольно, что к богатству указал ты путь прямой. Лишь открою Ростевану этот замысел я твой, Царь, без всякого сомненья, одарит меня с лихвой. Так меня он осчастливит, что, клянусь душой и телом, С головой я вмиг расстанусь, занимаясь этим делом. А дороже этой жизни есть ли что на свете белом? Хоть убей, не вижу смысла я в таком поступке смелом. Не могу же я напрасно погибать тебе в угоду! Царь мне скажет: 'Как ты смеешь потакать его уходу? Где твой ум, коль дать острастки не умеешь сумасброду?' Нет, уж лучше мне погибнуть, чем нажить себе невзгоду! Но коль царь и согласится, что на это скажет рать? Для чего ей полководца на чужбину отпускать? Ведь, соперничая с нами, враг поднимется опять, — Воробей и тот стремится в небе коршуном летать!' Автандил сказал, заплакав: 'Умереть мне лишь осталось! Видно, ты, вазир, не знаешь, каковы любовь и жалость! Неужели клятва дружбы для тебя — пустая малость? Как могу я жить без друга, чтоб душа не убивалась? Повернулось наше солнце и уже не светит ясно, Нужно нам помочь светилу, чтоб не сетовать напрасно. Что мне выгодно, что вредно — это знаю я прекрасно. Неразумною беседой утешать себя опасно. Что за польза Ростевану, что за выгода войскам, Если их военачальник предан горю и слезам? Лучше я опять уеду, чтоб не впасть в великий срам. — Кто, скажи мне, так страдает, как страдает витязь там? Отчего же на миджнура смотришь ты неблагосклонно? Сталь и та, подобно воску, от его растает стона! Не залить мне слез страдальца всеми волнами Геона! Коль поможешь, и тебе я помогу, служа у трона.
