Есть любовь высоких духом, отблеск высшего начала. Чтобы дать о ней понятье, языка земного мало. Дар небес — она нередко нас, людей, преображала И терзала тех несчастных, чья душа ее взалкала. Объяснить ее не в силах ни мудрец, ни чародей. Понапрасну пустословы утомляют слух людей. Но и тот, кто предан плоти, подражать стремится ей, Если он вдали страдает от возлюбленной своей. Называется миджнуром у арабов тот влюбленный, Кто стремится к совершенству, как безумец исступленный. Ведь один изнемогает, к горним высям устремленный, А другой бежит к красоткам, сластолюбец развращенный. Должен истинно влюбленный быть прекраснее светила, Для него приличны мудрость, красноречие и сила, Он богат, великодушен, он всегда исполнен пыла... Те не в счет, кого природа этих доблестей лишила. Суть любви всегда прекрасна, непостижна и верна, Ни с каким любодеяньем не равняется она: Блуд — одно, любовь — другое, разделяет их стена. Человеку не пристало путать эти имена. Нрав миджнура постоянен: не чета он блудодею, Верен он своей любимой и скорбит в разлуке с нею. Будь любимая сурова — он и так доволен ею... В мимолетных поцелуях я любви не разумею. Не годится звать любовью шутки взбалмошные эти. То одна у ветрогона, то другая на примете. Развлекаться столь беспечно лишь дурные могут дети. Долг миджнура: если нужно, обо всем забыть на свете. У влюбленного миджнура свой единственный закон: Затаив свои страданья, о любимой грезит он. Пламенеет он в разлуке, беспредельно исступлен, Подчиняется смиренно той, в которую влюблен. Тайну раненого сердца не откроет он другому, Он любимую позорить не захочет по-пустому, Он свои скрывает чувства, он к ее не ходит дому, Он за счастье почитает эту сладкую истому. Трудно верить в человека, коль о милой он бормочет. Сам себе он вред приносит — что ж он попусту хлопочет? Чем он милую прославит, если тут же опорочит? Почему он сердцу милой причинить страданье хочет? Не пойму я: чем притворство привлекает сумасброда? Если он не любит деву, разве нет ему исхода? Почему ж ее он хочет запятнать в глазах народа? Но злодею злое слово слаще сахара и меда! Плач миджнура о любимой — украшенье, не вина. На земле его скитанья почитают издавна. И в душе его, и в сердце вечно царствует одна, Но толпе любовь миджнура открываться не должна.
НАЧАЛЬНАЯ ПОВЕСТЬ О РОСТЕВАНЕ, ЦАРЕ АРАВИЙСКОМ
Жил в Аравии когда-то царь от бога, царь счастливый, Ростеван, искусный воин и владыка справедливый. Снисходительный и щедрый, величавый и правдивый, Был он грозный полководец и мудрец красноречивый. Кроме дочери, владыка не имел другого чада. Дочь его звездой сияла и была ему отрада. Славных витязей царевна с одного пленяла взгляда. Чтоб воспеть ее достойно, мудрецов немало надо. Тинатин ей дали имя. Лишь царевна подросла И затмила свет светила блеском юного чела, Царь собрал своих вазиров, знатоков добра и зла, И завел беседу с ними про высокие дела.
