Малой вести, весом в драхму, был бы я в то время рад! Плач казался мне отрадой, слезы падали, как град.
ВСТРЕЧА ТАРИЭЛА С НУРАДИН-ФРИДОНОМ
Раз по берегу я ехал, посреди садов зеленых, Вдалеке виднелся город и пещеры в горных склонах. Люди были мне противны, изливал я душу в стонах, И коня остановил я средь деревьев густокронных. Я заснул среди деревьев, слуги хлебы преломили. Пробудившись, я заплакал, удержать печаль не в силе. Не слыхал я о царевне ни случайной лжи, ни были, Оттого поля и степи слезы горькие кропили. Вдруг раздался крик у моря. Я взглянул перед собой, Вижу: мчится гордый витязь, в руку раненный стрелой. Он держал меча обломок, кровь текла с него струей, Он выкрикивал угрозы, вызывал врага на бой. Вороным конем он правил — тем, которым я владею. Конь летел, подобно ветру, на лету сгибая шею. Я уведомил пришельца, что о нем я сожалею, Я велел спросить, какому угрожает он злодею. Не сказал ни слова витязь. И вскочил тут на коня я, И помчался и воскликнул, незнакомца нагоняя: 'Ты куда несешься, витязь, дух во мне воспламеняя?' И понравился герою полный жгучего огня я. 'Это древо, — он промолвил, — краше всех иных дерев! Я тебе открою, витязь, отчего я впал во гнев. Враг мой, слабый, как козленок, возгордился, словно лев. Он разбил нас, безоружных, и рассеял, одолев'. Я ответил: 'Успокойся, отдохни под дубом старым! Добрый витязь не робеет, поражен меча ударом'. И пошли мы, словно братья, разговаривая с жаром, И красой его чудесной любовался я недаром. Мой слуга, искусный лекарь, с кем я странствовал доселе, Острия извлек умело стрел стальных, застрявших в теле. Стал я спрашивать героя, как убить его хотели, И тогда мне этот витязь о своем поведал деле. Он сказал мне: 'Я не знаю, кто ты, славный мой ездок, Почему, гонимый роком, побледнел ты и поблек, Отчего утратил свежесть и увянул, как цветок, Почему свой дивный светоч потушить решился бог! Государь Мульгазанзара, Нурадин-Фридон, отныне Я и сам перед тобою в униженье и унынье. Ты теперь в моих владеньях. Город мой внизу, в долине. Невелик он, но красивей ты не встретишь на чужбине. Дед мой, царь земель окрестных, чуя смерти приближенье, Меж отцом моим и дядей поделил свои владенья. Остров — тот, что виден в море, — составлял мое именье, Ныне дядя с сыновьями захватил его в сраженье. Соколиную охоту я затеял нынче днем, Побывать хотел я также и на острове моем. Я сказал моей дружине: 'Ждите нас, и мы придем', — И с сокольничими в лодку мы уселись впятером. Отказавшись от охраны, мы проехали заливом И на острове нежданно с дядей встретились спесивым. Я его не остерегся и, охотясь над обрывом, Оглашал окрестность криком, своевольным и счастливым. Нужно было мне на дядю обратить тогда вниманье! Он расправиться со мною отдал людям приказанье, Сам же сел с сынами в лодку, чтоб отрезать путь к охране. Вместе с ловчими моими очутился я в капкане. Услыхав чужие крики и заметив блеск мечей, Я от берега отчалить поспешил в ладье моей. Враг встречал меня повсюду, налетев, как вал морей,
