Я схватил его за ноги и о столб шатра с размаха Головой его ударил. Стража вскрикнула от страха. Я вскочил в седло, помчался, поднимая тучи праха. Был на мне шелом походный и кольчужная рубаха. Слух прошел среди народа, что на площади резня. Отбиваясь от погони, гнал я верного коня. Некий город укрепленный был в то время у меня. Там я скрылся за стеною, участь горькую кляня. И приказ войскам отправил с человеком в тот же день я: 'Тот, кто мне помочь желает, пусть придет без промедленья'. И до полночи глубокой, исполняя повеленье, К крепостным моим воротам подходили подкрепленья. Встал я с утренней зарею, свел отряды воедино И увидел трех придворных, что пришли от властелина. Царь вещал мне: 'Бог свидетель, я взрастил тебя, как сына. Ныне я в тоске и горе. Ты один тому причина. Ты зачем мой дом, безумец, этой кровью запятнал? Если дочь мою любил ты, отчего мне не сказал? Престарелый твой наставник, от страданий я устал И тебя перед кончиной безвозвратно потерял!' 'Царь, — ответил я владыке, — я выносливей металла, Оттого меня доселе пламя смерти не пожрало. Но царям, владыкам нашим, правый суд творить пристало! Знай же, царь: твоей царевны не желаю я нимало. Города, дворцы и троны украшают нам державу. Я — законный их наследник по рождению и праву. Все цари поумирали, ты стяжал на троне славу, — Твой престол теперь за мною остается по уставу. Царь, ты сына не имеешь, у тебя лишь дочь-девица. Если ты на трон индийский нам посадишь хорезмийца, Что взамен себе добуду я, законный сын индийца? Нет, покуда меч со мною, здесь пришлец не воцарится! Выдавай царевну замуж, не давай видаться нам, Я же Индию другому добровольно не отдам. Тех, кто будет мне перечить, разорву я пополам, Мне помощников не нужно, я расправлюсь с ними сам'.
ТАРИЭЛ УЗНАЕТ О ПОХИЩЕНИИ НЕСТАН-ДАРЕДЖАН
Отослав вельмож обратно, я с ума сходил от боли: Солнцеликую покинув, о ее не знал я доле. Раз поднялся я на башню и с тоской взглянул на поле, И тому, что там увидел, ужаснулся поневоле. Два каких-то пешехода шли дорогою степною — То Асмат ко мне спешила с провожающим слугою. Вся в крови, без покрывала, с обнаженной головою, Мне она не улыбалась, не здоровалась со мною. Я едва не обезумел, полный горя и забот. 'Что случилось? — я воскликнул. — И к чему он, твой приход?' И ответила мне дева, восклицая у ворот: 'Почернело наше небо от страданий и невзгод!' Я спустился к ней навстречу, стал расспрашивать я снова. Дева горько зарыдала, безутешна и сурова. Долго мне она, бедняжка, не могла сказать ни слова. Кровь из ран ее сочилась и текла на грудь, багрова. Наконец она сказала: 'Не избыть судьбы постылой! Как обрадую тебя я, так и ты меня помилуй, Будь ко мне добросердечен, обручи меня с могилой, Разлучи с мгновенной жизнью, столь жестокой и немилой. Лишь убил ты хорезмийца, разнеслась о том молва. Царь, услышав об убийстве, был в отчаянье сперва. За тобой послал он стражу, сыпал гневные слова. Люди в поисках убийцы с ног не падали едва.
