Sancta simplicitas! (святая простота) — восклицание вождя чешского национального религиозно-политического движения Яна Гуса (1369–1415). Эти слова он произнес на костре, когда заметил, что верующая старушка подбрасывает в огонь охапку дров, думая, что мученьями «еретика» купит себе «царствие небесное».
Написано до 1775 года, за исключением стихов «Неисправимые холостяки!» до «Охотно б я пошел в ученики», вставленных в издание 1808 года.
Сцена эта создана в Италии в 1788 году, за исключением нескольких позднее вписанных стихов. На это указывает и классический белый стих вступительного монолога, напоминающий стих «Ифигении в Тавриде» и «Торквато Тассо».
…учишь видеть братьев // Во всем: в зверях, в кустарнике, в траве. — Согласно учению Гердера, которое было очень близко Гете-натурфилософу, «старейшие братья человека — животные».
Он показал мне чудо красоты… — Фауст, надо думать, говорит здесь не о Маргарите, а об образе Елены (из сцены «Кухня ведьмы»).
Написано до 1775 года. Беседа Фауста с Маргаритой о религии носит явно автобиографические черты. Отношением Гете к христианской религии интересовались многие его друзья. В записках Кестнера мы читаем: «Он никогда не ходит в церковь и на исповедь… уважает христианскую мораль, но не в церковном ее понимании».
Все дело в чувстве… — Культ чувства — один из принципов не только эстетики, но и этики поколения писателей «Бури и натиска».
Наденет девка власяницу // За эти подвиги свои. — Этот обряд церковного покаяния «блудной матери» (матери незаконного ребенка) был отменен в веймарском своде уголовных законов лишь в 1786 году по настоянию Гете «как обычай, только умножающий детоубийство» (цитата из докладной записки Гете герцогу Карлу-Августу).
А девки перед дверью дома // Насыплют отрубей с соломой. — В старой России существовал аналогичный обычай: ворота дома «согрешившей» девушки мазались дегтем.
За исключением сорока вступительных стихов, относящихся к 1775 году, сцена писалась в 1800 году,
