– Но если мое превращение в валькирию обратить вспять, я все равно останусь Сосудом?
– Сосуд должен принадлежать Закону.
– Значит, если я вернусь в свое нормальное состояние, эти существа перестанут охотиться на меня?
– Теоретически так и будет. Но думаю, когда дело дойдет до выбора, ты примешь свою новую личность. Наконец-то у тебя появится личность.
– Что это значит?
Никс высвободила локон из тугого пучка Холли.
– Кто ты, племянница? Ты же понятия об этом не имеешь. Но скоро поймешь. – Никс усмехнулась. – Ладно, мне нужно ехать. Протовалькирия и предсказательница, не имеющая себе равных, – это утомительная, неблагодарная работа, но кто-то должен ее выполнять.
– Подождите! – Холли пошла за Никс к ее потрепанному «бентли». – У меня еще очень много вопросов. Моя мать умерла молодой? И кто мой отец? Как мне с вами связаться? Много ли в мире таких, как мы? Как я их узнаю?
– На все твои вопросы ответят со временем.
– Прошу вас, возьмите меня с собой! Вы сказали, что мы – родственницы. – А Холли чувствовала, что еще несколько часов в обществе Кейдеона доведут ее до крайности.
– Если ты хочешь стать валькирией, тогда садись. Сегодня ночью нас ждет одна разборка. – Никс указала на заднее сиденье.
Холли невольно попятилась – такой беспорядок там был. А Никс продолжала как ни в чем не бывало:
– Но если ты решишь вернуться обратно, я не смогу отвезти тебя к Груту. Его крепость скрыта, и тебе придется пройти через несколько контрольно-пропускных пунктов, чтобы добраться до него. На это потребуется, по меньшей мере, неделя, неделя, которой у меня нет, ведь я борюсь с концом света. Ты только подумай, Холли, – одной рукой она обняла племянницу за плечи, а другой махнула в сторону арки перед ними, – с концом света, с абсолютным беспорядком.
Холли передернулась.
– И ты хочешь отвлечь меня, не дать предотвратить это? – спросила Никс, отпуская ее.
– Конечно, нет, но…
– Если ты твердо решила вернуть дар, посланный тебе, тогда я устрою так, что Кейду придется доставить тебя чародею в целости и сохранности. Ты этого хочешь?
– Я хочу ехать, но не наедине с ним! Ведь можно было нанять кого-то не такого…
– Невероятно горячего? Не с такими лакомыми рожками и не с таким сексуальным акцентом? – Никс покачала головой и открыла дверцу машины. – Нет, Кейд сумеет обеспечить тебе безопасность. Он сильный, и он безжалостный.
Холли раскрыла рот, но ничего не сказала.
– Да, чуть не забыла. – Никс взяла с сиденья для пассажира увесистую сумку. – Здесь твой подарочный набор. Все, мне пора. Чао!
Никс завела мотор, а Холли проговорила:
– Один вопрос, последний.
– Ну, давай, дорогая.
– Могу я доверять Кейду?
Никс лучезарно улыбнулась. Ее золотистые глаза были пусты.
– Настолько, насколько ты способна его отбросить.
Глава 11
– Все-таки машина у нас приметная, – заметила Холли, когда Кейд выехал на трассу и взял курс на север.
– Пока что. Нам нужно быстренько выбраться из города. Так уж получилось, что нас везет эта машина.
– Куда мы поедем сначала?
– В Мемфис. Никс сказала, что указания в твоей сумке.
Холли схватила тяжелую сумку, которую дала ей тетка. Там она нашла свой паспорт, письмо, написанное от руки, карту с крестиком, стоящим над Мемфисом, и два тяжелых тома. Один назывался «Книга знаний», другой – «Книга воителей».
Она вынула письмо и спросила:
– Почему Никс по временам выглядит отсутствующей?
Кейд глотнул свой «Ред булл», не глядя на нее.
– Она так занята видением будущего, что уходит из настоящего. Ты привыкнешь. К тому же ей больше трех тысяч лет.
Это не укладывалось в голове. На вид Никс казалась ее сверстницей.
– А тебе сколько лет?
– Около тысячи. – Кейд выглядел не старше тридцати четырех – тридцать пяти лет.
– А откуда у тебя такой акцент?
– Входящие в Закон умеют приспосабливаться к языкам и диалектам. Это делается бессознательно.
Холли с треском сорвала с письма черную восковую печать. Кейд попытался посмотреть, что там написано. Она загнула лист, и он, пожав плечами, стал смотреть на дорогу. Тогда она прочла текст, написанный затейливым почерком, или попыталась прочесть, потому что очки сильно затрудняли чтение…
Убили из мести? Набег на вампиров?
Холли и не сомневалась. Теперь она знала, что к любящим Эшвинам она попала не случайно.
Откуда она могла это знать? Разве только…
– Она действительно ясновидящая, – пробормотала Холли.
Кейд, который, кажется, несколько расслабился, откликнулся:
– А как же.
Лизать ему рога? Холли делала вид, словно их вообще нет, а уж лизать их!
Холли сложила письмо. Столько информации, а ведь она прочла еще только письмо-вступление.
Она со вздохом вытащила «Книгу воителей» и открыла ее на разделе «Происхождение валькирий». Повествование тут же захватило ее.
Тысячу лет назад боги Один и Фрейя были разбужены от десятилетнего сна криком, который издала умирающая на поле брани дева-воительница. Фрейя подивилась мужеству девы и захотела сохранить его, поэтому она и Один ударили в эту смертную своей молнией.
Дева пробудилась в их великолепном чертоге, излеченная, но неизменившаяся – она осталась смертной – и беременная бессмертной дочерью-валькирией.
Годы шли, и молния богов ударяла в умирающих женщин-воительниц из всех аспектов Закона – от фурий до полиформ и оборотней.
Фрейя и Один даровали их дочерям неземную внешность Фрейи и хитрость Одина, а потом соединили эти свойства с храбростью матери и отличительными чертами ее предков. Эти дочери были наполовину сестрами, каждая была уникальна; но в соответствии с Законом валькирию всегда можно узнать: от сильных чувств глаза у них зажигаются серебром.
Холли подняла глаза.
– Сегодня ночью мои глаза становились серебряными?
Кейдеон кивнул, наконец-то посмотрев на нее.
– Именно так я понял, что ты превратилась в валькирию или начала превращаться. – Он вытер ладони о джинсы и на миг стал править коленями. – У всех существ Закона глаза приобретают особенный цвет. – Глаза Кейдеона были черными.
Эти сведения объясняли так много о ней самой, чего она никогда не понимала.
Ее одержимость блестящими камнями? Она присуща всем валькириям. Они унаследовали эту жадность от Фрейи. Ее очарованность молнией, ее непреодолимое желание выбежать под гром и ливень? Валькирии получают питание от электричества, берут энергию от земли.
А необычная сила Холли, которую она так старательно пыталась скрыть? Валькирии всегда сильные, неистовые, воинственные. А также влюбчивые…
Она вспомнила, как впервые оказалась в постели с мужчиной, школьным приятелем Бобби Тибодо. Им было по шестнадцать, и она, обезумев от нескольких неумелых поцелуев Бобби, вспрыгнула на него, подчинила его себе.
Холли была в таком возбуждении, что не поняла, насколько ему больно. Только когда Бобби перестал отвечать на ее поцелуи, она заметила, что впилась ногтями ему в предплечья, удерживая его, а он отчаянно пытается выбраться из-под нее.
Бобби смотрел на нее в изумлении и страхе, а она смотрела на него прищурившись. Как будто в ее теле обитал кто-то другой. Затем она гортанно пробормотала:
– Наверное, лучше покончить с этим делом?
И когда она отпустила его, он убежал.
До своего первого года в колледже она больше не пыталась вступить в отношения с мужчинами. Вторая встреча была еще агрессивней.
