Шелби переступил с ноги на ногу и кивнул:

– Конечно, мне следовало догадаться. Но я решил, что это просто совпадение, что у того замухрышки среди горшков и кастрюль оказались в фургоне и шестеренки. Я понимаю, что вся эта история дискредитировала меня, что я теперь выгляжу настоящим бандитом. Но задай себе вопрос, Рансом, кто вытащил книгу, в которой лежала вот эта бумажка? – Он пнул ногой смятую расписку на полу. – Кто позаботился о том, чтобы ее обнаружили? Я не настолько глуп, брат. Если бы я что-то хотел спрятать, то не стал бы класть в книгу, которая стоит в салоне у всех на виду!

– Не знаю, – медленно сказал Рансом. – Я уже не доверяю никому.

Шелби в ярости отвернулся. В коридоре послышались чьи-то шаги. Через несколько секунд показался растрепанный мистер Коллетт – он шел торопливой походкой, сопровождаемый двумя лакеями.

– Ваша светлость! – Он торопливо поклонился. – Я привел охранников, как вы просили. Полагаю, случилось что-то неприятное?

Шелби развернулся на пятках и уставился на лакеев:

– Охранники? Эх, Рансом… Рансом… Ты думаешь, я смогу тебя когда-нибудь простить?

Рансом не отвел взгляда. Конечно, он не верил, не мог и не хотел верить, что Шелби действительно его предал. Но как раз из-за этого, из-за непоколебимой уверенности, ему пришлось оставить в силе свой приказ. Слепая любовь – плохой советчик там, где нужна логика.

Он повернулся к мистеру Коллетту:

– Приставьте охрану также и к майору О’Шонесси. Властью, данной мне королем, я объявляю, что оба они арестованы. Ни майор, ни лорд Шелби не имеют право покидать дом.

– Но ты не можешь этого сделать! – Холл огласился взволнованным криком Вудроу.

Мистер Коллетт поклонился. Смущенно кашлянув, он приглушенным голосом стал отдавать приказы лакеям.

– Дядя, неужели ты считаешь, что мисс Мерлин похитил мой папа? – Вудроу в отчаянии потянул Рансома за сюртук. – Ты так не думаешь! Он этого ни за что не сделал бы, ты же знаешь!

Рансом прикрыл глаза рукой:

– Вудроу…

– Нет, послушай меня! Я найду мисс Мерлин! И я узнаю, кто это сделал. Это не папа. Я уверен, что это не он!

Рансому нечего было сказать, нечего возразить и некуда скрыться от отчаянных глаз племянника. Он хотел уйти, но путь ему преградила Жаклин. Она положила руку Вудроу на плечо, и тот замолчал.

– Я тебя понимаю. – Она смотрела прямо ему в глаза. В мерцании свечи ее темно-синие глаза казались бархатными. – Ты герцог, ты служишь королю и не можешь жить, как обычный человек. Но… – высоко держа голову, как королева амазонок, она протянула руку и слегка коснулась его груди, – есть закон, – она отняла руку и поднесла ее к своим губам, – а есть сердце. И мы с Вудроу окажем тебе услугу, герцог. Мы забираем с собой твое сердце… и надежно сохраним его там, где ему, по-твоему, следует быть.

Она наклонилась и взяла Вудроу за руку. Бросив последний, полный ужаса взгляд на Рансома, Вудроу крепко сжал руку матери. Затем Жаклин взяла под руку Шелби, несмотря на то, что тот озадаченно сдвинул брови. Вудроу тут же поймал за руку отца.

– Пойдемте, – сказала Жаклин. – Может быть, охранник согласится поиграть с нами в бирюльки, пока не настанет время ложиться спать.

Рансом проводил их взглядом. Лакей неуверенно присоединился к ним. Жаклин остроумно придумала вести себя с ним так, как если бы он был в доме еще одним, новым гостем. Шелби молчал. Он держал Вудроу за руку и сжимал локоть Жаклин. И яростно сжатая челюсть его, и жестко застывшая спина постепенно расслаблялись.

«Браво, какая же ты молодчина, – подумал Рансом. – Брависсимо».

Он закрыл глаза.

– Да нет же, они действительно французы, – прошептала Мерлин. – Вы что, ничего не знаете?

– Послушайте, вы, дамочка! – Мистер Пеммини скривил полные губы. – Если бы мои покровители были французы, то уж я бы это точно знал. Но они говорят на хорошем английском, и даже лучше, чем я.

Мерлин откинулась на спинку скрипучей деревянной скамьи и обвела взглядом неприбранную, заставленную книжными полками комнату в башне мистера Пеммини.

– Конечно, они хорошо говорят по-английски. – Она изучающе посмотрела на Пеммини. – Но это же секрет, как вы не понимаете? И он может оказаться у врага.

Он покачал головой, которую украшали седые бакенбарды:

– Вовсе нет, мадам. Это благородные дальновидные люди, которые поняли значимость моего труда, тогда как другие лишь посмеялись. И только одна их щедрость…

– Да-да, я знаю, как тяжело, когда над вами смеются. Но вы же не можете продать свою работу врагу!

– Врагу?! – Круглое лицо мистера Пеммини покраснело и по цвету стало точь-в-точь как малиновый халат Рансома. – Говорю же вам, мисс… хм… как вы там сказали вас зовут?

– Мерлин Ламберн, – ответила она и попыталась стряхнуть обрывок паутины с галстука, служившего ей поясом. – Хотя сейчас, наверное, я уже Мерлин Герцог. Или Деймерелл. Или, может быть, Фолконер. Понимаете, я герцогиня.

Он скептически посмотрел на нее. Мерлин с досадой оглядела свою одежду. Прежде чем привести сюда,