Наутро поток визитеров продолжался, но их принимал секретарь князя, и Шарлотту освободили от обязанностей, которые она выполняла после смерти княгини. Князь Виктор все еще не спустился вниз. Ее отсутствие не будет замечено.

Граф Кароли жил в «Босолей» – великолепной вилле с видом на порт. Шарлотта спрятала волосы под черной мантильей, сменила обычные белые перчатки на черные и выскользнула из дверей виллы. Княгиня позволяла ей в любое время пользоваться ландо.

Выйдя во двор, она поколебалась. Та дорога, что ведет к «Босолей», – очень крутая, а солнце уже стоит высоко. Но после смерти княгини она не имеет права распоряжаться экипажами Яковлевых.

Шарлотта решительно повернулась спиной к конюшням и, поспешно выйдя из ворот, направилась к «Босолей».

Высокие сосны затянуло жаркое марево. Кругом простирались поля розмарина, иногда сменявшиеся миртовыми кустами и купами земляничных деревьев.

Время от времени Шарлотта останавливалась и смотрела вдаль, на бульвар, казино и море. «Босолей» стояла в стороне от других вилл, в окружении апельсиновых деревьев и тимьяна.

Запыхавшаяся и разгоряченная, она позвонила в дверь виллы. Дверь открыл лакей в зеленой ливрее с золотыми галунами. В холле пол был выложен розовым мрамором. В одном углу стояла изысканная бронзовая статуя, на стене висел гобелен, вытканный по эскизам Франсуа Буше.

Шарлотте пришлось подождать, пока вернувшийся лакей не отвел ее в гостиную, абсолютно непохожую на те, что она видела до сих пор. Белые стены, белый ковер, бледно-сиреневые и светло-желтые диваны с разбросанными подушками. Огромные окна выходили на скалу Монако, усеянный яхтами порт и сказочные башни казино.

Шандор только что вернулся с утренней прогулки. Белая рубашка с жабо была распахнута, открывая мускулистую грудь и черную поросль вьющихся волос. Брюки туго облегали узкие бедра. Сапоги начищены до зеркального блеска.

У Шарлотты перехватило дыхание.

Шандор остановился, молча глядя на нее и не пытаясь подойти ближе. Ей стало не по себе. Судорожно сглотнув, она пробормотала:

– Простите, что явилась без приглашения, граф Кароли, но я подумала…

Она принялась нерешительно благодарить его за доброту и любезность.

Шандор продолжал рассматривать ее, чуть прищурившись. Значит, со смертью княгини мадемуазель Грейнджер осталась без покровителя! И как многие до нее, явилась сюда в надежде, что он, тронутый ее красотой и беззащитностью, возьмет на себя эту роль.

Он вспомнил поцелуй на темной террасе казино. Чувствуя себя в полной безопасности под крылышком княгини, она слишком ясно дала понять, что думает о знаках его внимания. И вот теперь, всего через несколько дней, предлагает ему в дар себя.

Красивое надменное лицо омрачилось: слишком бесцеремонно его лишили иллюзий. А он-то думал, что Шарлотта Грейнджер – исключение из правил, молодая девушка, лишенная корысти и легкомыслия. При встречах в казино она была восхитительна, очаровательно застенчива, поразительно прелестна – приятное зрелище по сравнению с наглыми, развязными кокотками и чопорными светскими красавицами. Когда умерла княгиня, скорбь Шарлотты была неподдельной: она горько рыдала, не заботясь о своей внешности и не обращая внимания на его присутствие. Он искренне восхищался мадемуазель Грейнджер, и вот теперь…

Он впился глазами в ее рот. Если он не станет ее любовником, это место с радостью займет Жюстен де Вальми. Или она уже побывала у него и была отвергнута? Сомнительно… де Вальми явно увлечен ею. Но он не так богат, как Шандор Кароли. Именно поэтому Шарлотта Грейнджер сейчас и стоит перед ним, беспомощно ломая руки. Черная мантилья прекрасно подчеркивает медь ее волос.

И тут его охватило странное желание. Она оказалась не той, кого он себе вообразил, и все же завораживала. Настолько, чтобы пробудить в нем и примитивные, и защитные инстинкты.

Шарлотта осеклась. Почему он так странно смотрит на нее? Она представить не могла такую реакцию на ее неожиданный приход без сопровождения. Но ведь он знает о ее обстоятельствах! У нее нет ни родственниц, ни горничной.

И тут он медленно, как во сне, шагнул к ней. Напряженные мышцы играли под тонким полотном рубашки. Шарлотта потупилась, чтобы не видеть его гибкого загорелого тела, но кровь уже бросилась ей в лицо.

Он приподнял пальцем ее подбородок и снова заглянул в растерянные глаза.

– Успокойтесь, мадемуазель Грейнджер. Ваше ближайшее будущее обеспечено. А после меня… – кажется, он пожал плечами и горько усмехнулся, – несомненно, будут и другие.

– Я не понимаю. Я…

Она пыталась отвернуться, но не могла. Оказалось, что в черной радужке плавают золотистые искорки, и его запах, мужской запах, будоражил кровь. Вот только непонятно, чем вызван его гнев.

Сильные руки сжали ее запястья.

– Вы все прекрасно поняли, мадемуазель Грейнджер, – вкрадчиво заметил он. – Ваша миссия удалась. И ложная скромность здесь ни к чему.

Она пыталась освободиться. Но силы были неравны, и казалось, что он готов раздавить ей пальцы.

– Простите… это было ошибкой… – прошептала Шарлотта.

Голос даже ей самой казался чересчур высоким и напряженным.

– Никакой ошибки, мадемуазель.

Огонь, полыхнувший в его глазах, заставил ее сердце забиться сильнее. Он неспешно притянул ее к себе.

– Нет, – прошептала она, когда он обнял ее за талию. – Нет. О, пожалуйста! Нет!

Но ее протесты были заглушены властным поцелуем.

Ее обдало жаром. Шарлотта, едва не теряя сознания, покачнулась. Он прижал ее к себе и стал целовать, почти исступленно, не щадя ни ее, ни себя.

На какой-то пугающий миг время, казалось, остановилось. Шарлотта ощущала только потребность, такую неистовую, что помутилось в голове. Ее руки сами собой поднялись и обвили его затылок, там, где курчавились жесткие завитки. Шарлотта, упиваясь его поцелуями, сдавалась без единого протеста.

Но тут его ладонь сжала ее грудь, лаская и возбуждая сквозь шелк платья.

Она услышала свой стон и осознала, что сильные пальцы только что расстегнули первые пуговки. Прикосновение этих пальцев к ее обнаженной плоти мигом вернуло ей рассудок.

Шарлотта стала яростно сопротивляться, проклиная свое предательское тело, так легко подпавшее под пьянящую власть рук и губ Шандора Кароли.

Но он с немилосердной усмешкой легко обуздал ее, терзая губы, шею и плечи пламенными поцелуями.

Слезы обожгли ее щеки. Она пришла отдать визит вежливости, а он решил, что она явилась с определенной и весьма меркантильной целью.

Ненавидя себя за глупость, ненавидя собственное тело за слабость, она боролась, как дикая кошка.

Наконец Шандор понял: тут что-то не так. Он разжал руки и отпустил ее с выражением потрясенного изумления в угольно-черных глазах.

– Неужели ни одна женщина не может считать себя в безопасности рядом с вами? – выдохнула Шарлотта, бросаясь к двери и хватаясь за фарфоровую ручку. – Сначала казино, потом это! Или вы преследуете женщин на улицах, граф Кароли? Удивительно еще, что не навязали мне своего внимания, пока умирала княгиня! Вы омерзительны! Гадки!

Шандор, не веря собственным ушам, устремился к ней, но Шарлотта распахнула дверь, промчалась мимо растерянного лакея и побежала так, как никогда не бегала раньше.

Было больно дышать, словно каждый глоток воздуха ранил грудь. Она уронила мантилью и даже не остановилась. Сосны, гибискусы, мирт сливались и покачивались перед ее глазами. Дорога пьяно вилась между кустарниками. Солнце слепило ее. Сердце бешено колотилось.

Сзади послышались неторопливый перестук копыт