вернуть. Если король вступится за меня, у меня не будет причины бунтовать против него.

Брови Аргайла поползли вверх.

– Ты торгуешься, даже когда речь идет о свободе твоего брата?

– Как и ты. Ведь это твоя маленькая кузина собралась бежать к алтарю с лордом Мюрреем, не так ли?

Лахлан не хуже Аргайла владел искусством блефа: сейчас он женился бы на ком угодно, лишь бы вызволить брата.

Хмыкнув, Аргайл кивнул:

– Ладно, по рукам. Но помни: не помышляй о том, чтобы применить силу. Флора – обворожительная маленькая кокетка, и я не потерплю, чтобы ей был нанесен ущерб. Если это произойдет, на мою поддержку не рассчитывай.

– А как насчет моего брата?

– В день вашей с Флорой свадьбы я позабочусь о его освобождении.

Так была заключена эта дьявольская сделка. В то время женитьба на кузине Аргайла казалась Лахлану невысокой ценой за освобождение брата и возвращение замка, и он даже не подозревал, какую цену ему придется заплатить в дальнейшем.

Неосознанно он крепче прижал к себе Флору, и с ее уст сорвался слабый звук удовлетворения, а затем она открыла глаза.

Лахлан замер, сердце в его груди билось как бешеное. Заглянув в ее бездонные синие глубины, он убедился, что Флора еще не пришла в сознание полностью – вот почему выражение ее глаз было таким нежным и она казалась такой покорной.

Но все это было ничто в сравнении с улыбкой, появившейся на ее губах, когда она увидела его.

Томление больно сжало грудь Лахлана. Неужели когда-нибудь он сможет по-настоящему сжать ее в объятиях? Заниматься с ней любовью и, видя ее улыбку, испытывать безграничное счастье?

– Должно быть, я спала, – пробормотала Флора и закрыла глаза, снова погружаясь в сон. Ее пальцы крепко вцепились в него, а нежная щека покоилась на его груди возле изнемогающего сердца.

Лахлан не мог двинуться с места: каждый дюйм его тела был напряжен от желания. Увы, предмет желания оставался недосягаемым, несмотря на близость обнаженного тела, плотно прижатого к нему. Тем не менее Лахлан отчаянно желал еще больше приблизить ее к себе, скользнуть глубоко в нее и, медленно овладев ею, сделать ее своей.

Все следы купания в ледяной воде исчезли, и Флора неосознанно потерлась об него. Соски ее отвердели, и она провела рукой по груди Лахлана, вызывая в нем острый приступ желания.

Он обхватил руками ее ягодицы, и все его тело завибрировало, откликаясь на это искушение.

Ему хотелось дотронуться до нее везде, провести рукой по всему ее телу, исследуя каждый дюйм ее наготы, и целовать до тех пор, пока она не закричит, но он не мог на это осмелиться.

Чувство чести также удержало Лахлана от решительного шага: он не должен был пользоваться ее беззащитностью. Флора бежала от него, так как испугалась того, что чуть не произошло в его кабинете. И все же их тела были созданы друг для друга; теперь, прижимая ее к себе, Лахлан отчетливо это чувствовал.

С тихим стоном Маклейн заставил себя оторваться от ее столь соблазнительного тела: он не хотел оставаться в постели, когда Флора проснется, понимая, что его присутствие только напугает ее. Теперь, когда опасность миновала, она больше в нем не нуждалась.

Натянув свежую рубашку и завернувшись в чистый плед, Лахлан снова посмотрел на постель, стараясь впитать глазами все до мелочей. Не в силах остановиться, он наклонился и нежно поцеловал Флору в губы.

– Отдыхай, моя радость. – Прошептав эти слова, Лахлан повернулся и, осторожно ступая, покинул комнату.

Бледный свет утра просочился в окно и разбудил Флору. Открыв глаза, она почувствовала окружавшее ее мягкое тепло, словно это было покрывало, сотканное из солнечного света. И еще этот теплый нежный аромат… Что это? Мирт?

Возможно, но и что-то еще, смутно знакомое.

У Флоры вдруг возникло ощущение, что она находится одновременно и в знакомом, и в незнакомом месте. Вытянув руки над головой и почувствовав боль в мышцах спины и плеч, Флора подняла голову, чтобы оглядеться. Прошла минута, прежде чем она поняла, что находится не в своей спальне: постель была больше, чем у нее, а возле камина стояло объемистое кресло. Продолжая осматриваться, Флора обнаружила грубую громоздкую мебель, а в дополнение к большому резному сундуку возле кровати еще и закрытую нишу для хранения одежды. Окно было намного уже ее окна, и это наводило на мысль о том, что комната расположена этажом ниже.

Почему она спит не в своей комнате, и почему ее так сильно мучит жажда? Губы потрескались, во рту пересохло.

Флора провела рукой по обнаженному плечу, и кожа показалась ей шероховатой…

Тотчас же ей стали ясны две вещи: она не утонула и лежит в постели Лахлана совершенно нагая. Вместе эти открытия повергли ее в панику.

Скрип отворяющейся двери не ободрил Флору, и, когда она увидела, кто вошел, бушевавшие в ней сомнения еще больше усугубились.

– Вижу, ты проснулась, – ворчливо сказала женщина. – Я принесла тебе похлебку.

Флора испытала отчаянное желание спрятаться под покрывалом либо ответить как должно, но что можно ответить любовнице человека, в постели которого она проснулась?