– С улыбкой на лице вы не выглядите таким важным.

Лицо Лахлана мгновенно стало смущенным, даже озадаченным. Флора старалась не замечать, как напряглись мускулы на его руках. «Господи, как он силен!» Не было и дюйма его тела, который бы не казался изваянным из камня.

– Я вождь клана и должен выглядеть внушительно.

Осознав, что он поддразнивает ее, Флора усмехнулась и вдруг заметила, что на его лицо набежала тень.

– В последнее время у меня не много причин для радости. – Лахлан суровым взглядом оглядел зал. Флоре не надо было объяснять, что он имеет в виду. Отсутствие украшений, протертая почти до дыр одежда его людей и прискорбное состояние замка действительно вызывали сочувствие. Но она могла видеть также счастливые лица и врожденную гордость окружавших их людей. – Наводнения и вражда с твоим братом сыграли свою роль, – неохотно пояснил Лахлан.

– Гектор отобрал ваш замок?

– Да.

Неожиданно Флора почувствовала, что вражда с Гектором касалась не только земель и замка.

Палец горца заскользил по инкрустированной серебром ножке кубка, и на мгновение Флору загипнотизировало это легкое движение. Руки Лахлана были такими же, как и все остальное в нем: большие, грубые и сильные – руки настоящего воина и мужчины.

Флора сглотнула, вспомнив нежное прикосновение этих заскорузлых пальцев к своей груди. Она была потрясена, когда горец дотронулся до нее сквозь высыхающую ткань. По ее телу прошла жаркая волна, ноги стали ватными, а он все смотрел на нее, словно видел ее тело сквозь одежду.

Он желал ее и не считал нужным это скрывать.

Впрочем, и сама Флора не могла отрицать того, что ее тянет к нему, но она никогда бы не допустила, чтобы ее соблазнил похититель, пусть красивый и нежный, дарящий потрясающие поцелуи.

– Как началась ваша распря с Гектором? – осторожно спросила Флора.

– Ты так мало знаешь о своем брате?

Флора попыталась побороть защитную реакцию, вызванную этим вопросом. Она никогда не хотела участвовать в нескончаемых дрязгах, в постоянно сменяющих друг друга альянсах горцев.

– Мы никогда не были близки: брат на двадцать лет старше меня. К тому же мать не любила о нем говорить: думаю, она винила его в чем-то, хотя в конце концов они примирились. – Заметив, что горец пристально смотрит на нее, Флора опустила глаза. – Когда наши пути пересекались, Гектор был добр ко мне…

Казалось, Лахлан хотел что-то сказать, но в итоге ограничился коротким вопросом:

– Что ты хочешь знать?

– Почему Гектор отобрал ваш замок? Почему вы так ненавидите друг друга?

– Вражда длится между нашими кланами с сотворения мира. Мне не было и десяти, когда умер мой отец, и Гектор использовал его смерть, чтобы попытаться отобрать земли, на которые зарился давным- давно. Для нападения он выбрал день погребения отца, но не рассчитал силы, и мой дядя наголову разбил его, а потом люди сочли поражение твоего брата результатом действия старинного проклятия.

– Но в этом нет никакого смысла: горцы сражались и на той, и на другой стороне. Как они смогли объяснить то, что победу одержал Маклейн?

Лахлан покачал головой:

– Смысл проклятия не вполне ясен, поэтому в любом случае на него удобно ссылаться. Так было и в те несчастные годы, когда Колл постигало наводнение.

Флора пристально посмотрела на предводителя Маклейнов.

– У вас были нелегкие времена. Наверняка после того, как Гектор потерпел поражение от рук вашего дяди, он жаждал мести.

Лахлан кивнул:

– Дядю убили семью годами позже.

– Вы и в этом вините Гектора?

– Виню, хотя не могу это доказать. Однако люди, ответственные за его смерть, наказаны.

Флоре не надо было спрашивать, какая участь постигла этих несчастных: они были убиты.

Казалось, Лахлан ждал от нее слов осуждения, но Флора молчала. Справедливость есть справедливость, а суд в горах вершится быстро и без раздумий.

– И потом Гектор забрал у вас замок? Но не значит ли это, что он косвенно признал свою причастность к гибели вашего дяди?

– Гектору не требуется обоснования для предательства, но возмездие за смерть дяди свершилось много лет назад. И сейчас Гектор не сможет принудить меня к повиновению.

Флора почувствовала, что сомнения скоро окончательно растерзают ее. Она обязана быть верной брату, но не может не считаться с тем, что узнала о Лахлане Маклейне.

– Что это значит? – спросила она.

– Я не присоединился к его борьбе против Макдоналдов. Он ждал, что я это сделаю, но получил отказ.