– Или если там в большом количестве окопались мои недруги. – Нахмурившись, она безуспешно попыталась вспомнить, где же находится этот самый Шербур и как далеко от него лежат владения Дево. Все было тщетно, поскольку Жизель совершенно не представляла, в каком месте они находились сейчас.

– Думаешь, их там много? У Дево земли рядом с Шербуром?

– Понятия не имею. Никак не соображу, где я сама, не то что Шербур. Что меня беспокоит больше всего, я часто слышала похожее название в замке у мужа. Нет, я ошибаюсь. Наверное, это все-таки был Кан.

Найджел чертыхнулся.

– Мы буквально на днях проехали мимо Кана. Просто чудо какое-то, что мы не попали к ним в лапы. И это означает, что в Шербуре будет полно этих мерзавцев и их прихлебателей.

– Какая чудная перспектива, – проворчала она, а потом вздохнула. – Прости. Голова кругом шла, после того как мы оставили Ги, поэтому я и в самом деле не соображала, где мы оказывались каждый день. Вдобавок я не сильна в географии. И до сегодняшнего дня мне как-то не приходило в голову, что будет какой-нибудь прок от того, что мы будем знать, где живут Дево.

– Ладно, не извиняйся. Тут нет твоей вины. Жалко, что у нас появилась еще одна проблема, которой придется серьезно заниматься. – Он нежно чмокнул ее. – Давай спать, дорогуша. Утром двинемся в Шербур. Это уже недалеко – пара дней пути.

– Всего пара дней?

– Если не возникнет осложнений, – тихо сказал он и зевнул.

Она согласно кивнула и безучастно погладила ему руку. Тело Найджела стало тяжелеть, он равномерно и тихо задышал. Жизель понимала, что ей тоже нужно выспаться и как следует отдохнуть перед завтрашним днем. Но сон не шел. Вместо этого она смотрела на звезды, ощущая внутри растущее беспокойство, чуть ли не страх.

Сначала ей показалось, что страх вызван тем, что они так близко оказались у владений Дево. Через день или два они доберутся до порта, где, без сомнения, сидели шпионы, которые высматривали их с Найджелом. Потом, продолжая размышлять об опасностях, которые их подстерегали, она вдруг поняла, что дело не в этом. Да, опасность рождала беспокойство. Но вот когда желудок сводило судорогой, когда тело покрывалось холодным потом, тут скрывалось что-то другое.

Найджел привалился и задвигался, пристраивая руку у нее на груди. Она понаблюдала за ним и собралась было засмеяться, но вдруг замерла. Словно озарение неожиданно снизошло на нее. Причиной ее треволнений был Найджел. А если более точно – чувство, которое она испытывала к нему.

Уже ни в чем не сомневаясь, Жизель поняла, что любит мужчину, в объятиях которого сейчас лежала. Открыть для себя такое было совсем не ко времени, но от правды никуда не деться. Несмотря на все ее попытки просто получать удовольствие от взаимной страсти и держать сердце на замке, пока они были с Найджелом вместе, она как-то умудрилась потерять контроль над своими эмоциями. Появлялись бесчисленные намеки и прямые сигналы, свидетельствовавшие о ее чувстве к нему, к примеру ставшие обыденными размышления о будущем, но она предпочитала не замечать их. Ей даже показалось, что все можно оставить на потом, как какую-нибудь скучную работу по дому, с которой разберешься, когда будет время. Теперь игры кончились.

Это полная катастрофа, подумала Жизель, осторожно высвобождаясь из его объятий. Найджел любит какую-то женщину в Шотландии. А она сама очертя голову отдала свое сердце мужчине, который взамен не дал ничего, кроме наслаждения. Ей не требовалось от него ничего сверх этого, так она сама сказала ему. Но он даже не подумал нарушить правила игры, о которых они договорились. У нее уже был опыт замужества, и притом весьма печальный. Хотя Найджел ничем не походил на ее мужа, она не считала привлекательной перспективу вновь связать себя с кем-нибудь брачными узами.

Вдруг все мечты завладеть сердцем Найджела показались ей не более чем болезненными фантазиями. Было немыслимо глупо стремиться заполучить то, что кому-то уже принадлежало. Жизель почувствовала, насколько она уязвлена и беспомощна, и не собиралась мириться с этим ни минуты. И еще – она больше не смогла бы посмотреть Найджелу в глаза. Ее пугало, что он с легкостью прочтет по ее лицу или по взгляду ее чувства. Она не смогла бы теперь непринужденно разговаривать с ним. Каждую минуту ею овладевал бы страх выдать себя словом или действием.

Единственная мысль, которая не отпускала ее, была мысль, что ей необходимо отдалиться от Найджела. Но она была не настолько глупа, чтобы не понимать, что, отдалившись, сможет выбросить его образ из сердца перестанет нуждаться в нем, и все же это наверняка удержит ее от дальнейших глупостей. Идея последовать за ним в Шотландию и в незнакомой стране привязать себя к мужчине, которого она любит, но который не сможет полюбить ее, ужасала.

Натянув одежду, Жизель занялась сборами. Она понимала, что это безумие – бросить все и уехать, особенно среди ночи. В то же время оставаться тоже было безумием. Как нельзя кстати ей припомнилось, что он говорил о любимой женщине, когда метался в горячечном бреду. Более того, она вспомнила, как он говорил о выкупе за ее голову. Получалось, что у нее было только два варианта впереди: либо мучиться с разбитым сердцем от любви к человеку, который не захочет или не сможет полюбить ее, или любить мужчину, который не откажется предать ее, отвезет к Дево и продаст им. И тот и другой варианты обещали столько страданий, что все, что ей удалось пережить в прошлом, покажется детским баловством. С нее довольно и переживаний, и предательств, решила Жизель. Если она бросит Найджела, это тоже разобьет ей сердце. Но она справится с собой.

На цыпочках, озираясь, Жизель повела лошадь подальше от места стоянки. Потом вскочила в седло. Куда направиться – она не представляла. Куда-нибудь подальше отсюда. Пока их пути с Найджелом не пересеклись, ей удавалось уходить от Дево чуть ли не целый год. Этим она и займется опять. По крайней мере сейчас у нее появилась надежда, что сородичи помогут ей перенести все испытания.

Направляя лошадь через темный, призрачный лес, она взялась за рукоять меча и вздохнула. Только что она оставила за спиной, наверное, единственного человека во всем мире, который согласился обучить ее искусству, предназначенному только для мужчин. Вполне возможно, что он был единственным, кто смог вызвать в ней настоящую страсть. Жизель вдруг ощутила, как ее переполняет желание броситься назад, в уютные объятия Найджела. Но, стиснув зубы, она продолжала двигаться вперед. С каждым шагом, удалявшим ее от Найджела, боль и тоска становились все ощутимее, и она уже представляла, сколько ей потребуется сил на борьбу с собой.

Лошадь брела в темноте. Сидя в седле, Жизель молилась, чтобы боль и тоска покинули ее, чтобы Найджел поскорее стал всего лишь приятным воспоминанием. А если нет? Тогда окажется, что она