И Ботолф тоже не сможет. Если им суждено умереть, то уж лучше встретить смерть как воинам, с мечом в руке, а не как животным, которых закалывают на жаркое.

Она выглянула из узкой бойницы и удивилась, что уже стемнело. Если Ботолф собирается прийти, ему стоило бы появиться в тот момент, когда солнце скрылось за горизонтом. С одной стороны, Саксан хотела, чтобы любовь мужа оказалась достаточно сильной для того, чтобы он пожертвовал ради нее своей жизнью, но, с другой стороны, надеялась, что муж разгадает замысел Сэсила и останется дома, не присоединившись к ней и ребенку в смерти. Это бы ничего не дало, кроме удовлетворения его чувства чести и долга, да и кровожадности Сэсила. Ей совсем не хотелось умирать, но думала Саксан о Ботолфе.

– Возможно, я переоценил его благородство, – сказал Сэсил, останавливаясь перед ней. Он грубо схватил ее за подбородок и заставил взглянуть в глаза. – Ты хорошенькая, но, видимо, недостаточно для того, чтобы внушить любовь.

– Любовь? – Саксан засмеялась и произнесла слова, которые причинили боль ей самой: – Ботолф не любит меня.

– Мой брат способен на сильные чувства.

– Конечно, но после того как ты кобелился с его женой Элис, он решил держать в узде такие размягчающие чувства, как любовь и нежность. Это, наверное, не входило в твои планы?

– Ты просто не смогла заставить мужа полюбить себя и теперь ищешь объяснений, чтобы успокоить свое уязвленное самолюбие.

Эти слова сильно задели Саксан. Она знала, что это неправда, но постаралась не подавать виду. Если Сэсил подумает, что может воздействовать на нее словами, ее последние часы станут еще более мучительными.

– Мое самолюбие не нуждается в любви кого бы то ни было. Нужно быть дурой, Чтобы возлагать надежды на такую зыбкую вещь, как любовь.

– Значит, ты возлагаешь надежды на ребенка. Теперь это тоже оказалось зыбким.

– Возможно. – Саксан поражалась своему внешнему спокойствию, потому что внутри у нее бушевали ужас и ярость. – Но даже если бы ты захотел вырастить его как собственного ребенка, я бы предпочла, чтобы он умер, нежели воспитывался сумасшедшим, вонючим убийцей вроде тебя.

Сэсил ударил ее по лицу, но Саксан смело взглянула ему в глаза:

– Что, не нравятся мои слова?

– Ботолф, наверное, решил оставить свою жену мне, чтобы избавиться от твоего острого языка. – Он подошел к окну и ударил по стене кулаком. – Он должен быть здесь. Если и не из-за тебя, то потому, что того требуют долг и честь.

– Он не дурак. Возможно, он придумал план, который позволит ему удовлетворить требования долга и чести, не попавшись в твою ловушку. Ты не думаешь, что это возможно?

– Я думаю, что твоя смерть для меня не необходимость, а удовольствие.

– Милорд, – обратился к Сэсилу один из его людей, махнув рукой в сторону окна, – мне кажется, он идет.

Саксан хотела посмотреть, не входит ли Ботолф в башню, но Сэсил грубо толкнул ее обратно на стул.

– Не думаю, что тебе нужно волноваться, как бы я не предупредила его об опасности, – сказала она. – Ботолф вполне понимает, что его ждет, если он войдет сюда. Сомневаюсь, что он поверил твоим обещаниям отпустить меня.

– И все же он пришел, – пробормотал Сэсил.

– Ты не оставил ему выбора. Жаль, но честь требует, чтобы он поступил именно так. Кто бы ни сочинял кодекс чести, он, очевидно, не ожидал, что порядочным людям придется иметь дело с предателями и убийцами вроде тебя. – Саксан увернулась, когда он замахнулся, и его рука только задела ее щеку. – Если ты теряешь время, слушая мои оскорбления, то пропустишь и Ботолфа, – заметила она, когда Сэсил приготовился ударить ее снова.

– Следи за ней, – приказал Сэсил стражнику. – Я не хочу, чтобы она встретилась с мужем. Не знаю, что могут сделать вдвоем тот дурак и эта женщина, и не хочу знать.

– В отличие от твоего брата ты боишься умереть, – усмехнулась Саксан.

Она не отвела глаз и наблюдала за ним холодным взором, когда он сел напротив двери. Казалось невозможным, что Ботолф вот так войдет и сдастся своему брату, а затем Сэсил убьет их обоих. Саксан молилась о том, чтобы этого не случилось и чтобы у Ботолфа был какой-то план.

– Он вошел в башню? – спросил Хантер у Бреттона, когда он и другие братья Саксан прятались в зарослях кустарника.

– Да. Трое его рыцарей находятся во дворе, – ответил шотландец, увидев сигнал с наблюдательного пункта.

Хантер оглянулся на человека, которого Бреттон поместил высоко на дереве.

– Вы можете догадаться об этом по нескольким взмахам рук?

– У нас много сигналов, которые мы хорошо знаем, и мы придумываем новые по мере необходимости, – ответил сэр Грейм, взглянув на небо. – Я думаю, мы можем идти в потайной ход. Уже достаточно темно, и мы будем двигаться осторожно.

– Трудно представить себе, что Сэсил сделал ошибку, позволив детям заметить секретный вход, – с сомнением сказал Питни, подозрительно глядя на Бреттона и укрепляя на поясе ножны.

– Многие люди не проявляют осторожности при женщинах и детях, – ответил тот. – Они слишком самонадеянны и думают, что никто, кроме мужчины, не может сделать ничего такого, из-за чего им следовало бы беспокоиться. Да, те, кто не имел дело с детьми, не знает, что ребенок все видит и понимает. Мой племянник заметил, что Сэсил пропустил эту сучку Меги в потайную дверь, и решил это запомнить.

– Возможно, это еще одна причина, по которой Сэсил убил Меги, – вслух подумал Хантер, идя за Бреттоном, пробирающимся сквозь кусты. – Он боялся, что кухарка выдаст не только его планы относительно Саксан, но и местонахождение потайного хода.

– Да, может быть, – согласился Бреттон. – А возможно, он из тех, кому просто нравится убивать людей. – Он выругался, когда колючая ветка больно ударила его по лицу. – Не исключено, что девушка просто не захотела принимать участие в убийстве беременной женщины и Сэсил понял, что больше не может ей доверять. Вот мы и пришли.

Хантер и Бреттон остановились так внезапно, что Питни, чертыхнувшись, налетел на них.

– Где? – раздраженно спросил он.

– Прямо внутри этих зарослей, – ответил шотландец, указывая на стену колючих кустов.

– Понятно, никому не вздумается лезть сюда или даже заглядывать внутрь. Я удивляюсь, что наша кухарка осмелилась на это.

– Влюбленная женщина ни перед чем не остановится, чтобы попасть к своему мужчине. – Бреттон дал знак одному из его людей, который неловко пополз вперед с толстыми одеялами в руках. – Расстели их на той стороне, приятель.

– Дети, возможно, сказали вам, что существует тайный ход, но откуда они могли знать, где он начинается? – высказал свои сомнения Питни.

– Вы слишком подозрительны для такого молодого человека, – пробурчал Бреттон. – Мой племянник слышал, как ваша кухарка жаловалась на колючки, и Сэсил тоже говорил что-то о кустах. Я заранее послал сюда людей отыскать вход.

– Но…

– Прекрати, Питни, – перебил его Хантер.

– Я не стану извиняться за то, что осторожен, – заявил Питни. – Даже если бы я мог закрыть глаза на то, что он скотт, один из тех, с кем Тодды сражаются, с тех пор как был заложен первый камень Вулфшед- Холла, я не могу забыть, что он похитил наших сестер и отдал Саксан на растерзание Сэсилу. Почему я должен верить, что он на нашей стороне?

– Потому что у тебя нет выбора, а из того, что рассказывала Тильда, у него не было тоже. А теперь полезай-ка первым в эту дыру.

– Ну да, чтобы мне первому перерезали глотку!