— Библиотека?
— Да, милорд.
— И там есть книги?
Только теперь Джансен начал понимать, что маркиз подшучивает над ним, но принял это со своей обычной невозмутимостью. Без сомнения, он решил, что лучше пусть шутит, чем накричит на него, или, не дай Бог, начнет швыряться вещами.
— Да, милорд.
— Гм. По правде говоря, я не люблю читать. Можешь предложить что-нибудь другое?
— Может, бильярд?
— Бильярд. Ты играешь в бильярд, Джансен?
— Я… я не знаю, милорд. Играю?
— Сейчас начнешь. Пошли.
— Но две…
— Пусть гиббон или кто-нибудь еще позаботится о дверях.
— Вы не нанимали никого по имени Гиббон, милорд.
Сент остановился посреди лестницы, стараясь за хмурым видом скрыть усмешку.
— Странно. Ну что ж, напомни мне нанять кого-нибудь по имени Гиббон.
— Да, милорд.
— И не думай, что ты отделаешься от бильярда. Пойдем.
Сент истязал дворецкого час или около того, но это оказалось не так уж забавно. Кроме того, он, сам того не желая, стал жалеть Джансена. Влияние Эвелины, вне всякого сомнения. По-видимому, у нее есть способность сделать добросердечным даже каменного истукана. Ну что ж, он не каменный истукан, и поцелуй или два определенно не превратят его в подобие Дэра или Уиклиффа. Ради всего святого, уже семь часов вечера, а он все еще дома, играет в бильярд со своим проклятым дворецким.
— Вели Уоллису оседлать коня, — сказал Сент, бросив кий на стол.
Джансен так и обмяк от облегчения.
— Сию минуту, милорд. Вы вернетесь к обеду?
— Нет. Я вообще не вернусь ночевать, если повезет.
Он обедал в светском клубе и сел играть в фараона с лордом Уэстгроувом и еще двумя незнакомыми джентльменами. Это вполне устраивало Сента, поскольку никто из знакомых не решался состязаться с ним.
— Послушайте, — начал младший, более дородный, из двух смельчаков, — мой дядя Фенстон сказал, что в светском клубе будет полно лордов и прочих светил, но сегодня здесь что-то… малолюдно, если можно так выразиться.
Уэстгроув, проигравший еще десять фунтов банку, недовольно проворчал:
— Сегодня бал в «Олмаке». Будет представлен целый выводок зеленых дебютанток. Все самцы ринулись на поиски туго набитых кошельков.
— Будь я проклят, — пожаловался второй, старший, более тощий из них. — Бал в «Олмаке». Всегда хотел туда попасть.
Почему? — с насмешкой спросил Сент, делая ставку. Он совсем забыл, что была среда, вечер приема в «Олмаке». Его фазанчик, без сомнения, уже там, делает реверансы и улыбается, рассказывая всем, как она хитростью сумела заставить Сент-Обина позволить ей сунуть свой нос в этот проклятый приют для сирот. Если, конечно, не считать того, что она, видимо, предпочитает держать это в секрете.
— Все бывают в «Олмаке». Разве нет?
— Лимонад теплый, ликер не подают, в карты не играют, повсюду престарелые патронессы, зыркаюшие глазами, и весь вечер вальс. Вот что такое бал в «Олмаке». Вы ничего не потеряли.
Уэстгроув рассмеялся, и его смех перешел в сухой отрывистый кашель.
— Не обращайте на него внимания, джентльмены. Он так говорит, потому что ему запрещено там появляться.
— Запрещено? Правда? За что?
— Слишком много ума, — пробормотал Сент, желая, чтобы Уэстгроув заткнулся. Он здесь не для того, чтобы наряду с городскими монументами служить развлечением для двух деревенских болванов.
— За то, что в кладовке вступил в сношения с Изабеллой Райгл, как я припоминаю.
— В кла… правда?
— Нет. — Сент поднял взгляд, затем положил следующую ставку. — Едва ли это можно назвать сношением. Всего лишь ублажение ртом, но никак не сношение.
— Хватит! — воскликнул младший, более полный. — Как, вы сказали, вас зовут?
— Я не говорил.
— Это, друзья мои, — вмешался виконт, — не кто иной, как маркиз де Сент-Обин.
— Вы Сент? Говорят, вы убили человека на дуэли. Это правда?
— Возможно, — ответил Сент, кивнув банкомету, что закончил. — Но я уверен, что он этого заслуживал. Всего хорошего, джентльмены.
— Но…
Холодный ночной воздух приятно освежал его лицо, когда они с Кассиусом отправились на поиски менее шумных развлечений. В этот час прием в «Олмаке» был в самом разгаре. И возможно, с полсотни мужчин выстроились в очередь, чтобы насладиться очарованием Эвелины Марии Раддик.
Сент повернул коня. Двумя кварталами дальше он остановился возле ничем не примечательного кирпичного здания и стал смотреть на освещенные окна. Легкий холодный ветер доносил из дома звуки музыки и обрывки разговоров.
Она там. Сент знал это и был очень расстроен. Эвелина могла посещать места, куда ему путь был закрыт. Благопристойные, скучные, лицемерные надоедливые сборища, но на этот раз ему не удалось убедить себя, что это его устраивает. Уже пять лет он был отлучен от «Олмака» и до сегодняшнего вечера ни разу не пожалел об этом. Вплоть до сегодняшнего вечера.
Эви отодвинула занавеску, изнывая по глотку свежего холодного воздуха. В «Олмаке» всегда было очень душно. На другой стороне улицы смутно виднелся силуэт всадника, и на мгновение он показался ей странно знакомым. Но прежде чем она смогла в этом убедиться, он ускакал. И все же… Эви одернула себя. Сент ни в коем случае не мог находиться вблизи такого добропорядочного места, как дворец «Олмак». И в любом случае у него не было никаких оснований прятаться в тени там, на улице.
— Эви, ты меня слушаешь?
Эвелина опомнилась и выпустила занавеску из пальцев.
— Прости, Джорджи. Что такое?
— Я говорила, что сегодня Сент-Обин чуть было не затеял драку в палате лордов. Во всяком случае, так мне сказал Тристан.
— О, ради Бога, Джорджиана, он постоянно устраивает что-нибудь в этом роде. Какое мне дело?
— Ты по крайней мере могла бы признать, что ради тебя я подвергся большой опасности; Эви, — раздался звучный голос виконта Дэра с другой стороны.
Джорджиана оцепенела.
— Нет, ничего подобного. Уйди сейчас же.
— Нет, ничего подобного, — миролюбиво повторил он и поклонился. — Всего хорошего.
— Подожди! — Эвелина схватила его за руку. — Что ты имел в виду, сказав «ради тебя»?
— Я… э-э… — Виконт посмотрел на жену. — Я ничего не имел в виду. У меня умственное расстройство.
— Пожалуйста, Дэр, скажи мне, что происходит. Понимаешь, я пытаюсь с ним работать, и я не хочу, действительно не хочу, чтобы ты все усложнял.
Отважный виконт вздохнул.
— Я только сказал ему, чтобы он перестал тебе докучать. Ты не та женщина, что его обычно привлекают, поэтому я предположил, что у него в отношении тебя дурные намерения.
— Не думаю, что хоть когда-нибудь его намерения были добрыми, — проворчала она. — Я очень признательна тебе за участие, но, как я уже сказала, если я собираюсь продолжать свое дело, мне нужно с
