спросила Оливия.

– Скажи спасибо Люциферу. Сначала он отыскал на дороге твой платок... – Запнувшись, Доминик обезоруживающе улыбнулся. – Или, точнее, мой платок... Черт, даже не знаю, чей он теперь! – С этими словами он вывел Оливию и детей туда, где ярко светило солнце. Завидев лошадей, Колин восторженно завопил. Доминик обернулся к Оливии. Лицо его стало мрачным. – Расскажи, что произошло, Оливия. Кто это сделал?

Но Оливии не удалось ответить. Прежде чем она успела открыть рот, откуда-то из-за ее спины донесся знакомый отвратительный голос:

– Нет нужды отвечать ему, дорогая моя. Я могу прекрасно справиться с этим сам.

Из-за угла сторожки появился Гилмор. В руке его был пистолет. Дуло угрожающе смотрело прямо в грудь Доминику. Оливия помертвела.

– Надо же... – С губ Гилмора слетел короткий смешок. – Оказывается, вы водите дружбу с этими дьяволами: не один, а сразу двое ринулись вас спасать! Что ж, не могу одобрить ваш выбор, мисс Шервуд. – Его насмешливый презрительный взгляд обратился к Доминику. – А что до вас, милорд, вы сэкономили мне время, сами явившись сюда. Жаль, конечно, что вы не один, потому что теперь мне придется убить вас всех. Раньше-то я надеялся, что вас с мисс Шервуд будет вполне достаточно.

–  Если вам нужен только я, пусть остальные уйдут, – с непроницаемым лицом невозмутимо проговорил Доминик.

– Какое благородство, подумать только! – Гилмор разразился лающим смехом. – Нет, мой дорогой лорд, боюсь, так не пойдег! Я не так глуп, как вы думаете! Стоит мне их отпустить, как они мигом поднимут на ноги власти. Да и потом даже лучше, что я разом избавлюсь от всех вас! – Дикая ненависть исказила его лицо, и оно стало страшным.

Прижавшийся к ногам Андре Люцифер рванулся вперед и, оскалившись, тихо зарычал. Гилмор наставил на него пистолет.

– Уберите своего пса, или я и его пристрелю!

Но он не успел. Люцифер сделал гигантский прыжок. Оливия еще увидела, как дико расширились глаза Гилмора. Он поднял руку, но огромная собака обрушилась на него всей тяжестью и повалила на землю.

Нескольких секунд оказалось достаточно Доминику, чтобы выбить из ослабевших пальцев адвоката пистолет. А Люцифер, упираясь передними лапами Гилмору в грудь, угрожающе рычал. Вскрикнув от ужаса, тот попытался закрыться руками.

– Отгоните его! – визжал он. – Отгоните немедленно!

Забежав в сторожку, Андре отыскал веревки и быстро связал руки Гилмора, чтобы тот никому больше не причинил вреда.

Не прошло и часа, как притихший Гилмор был передан в руки деревенскому констеблю. К тому времени Оливия уже успела поведать Доминику и Андре, что заставило адвоката придумать столь дьявольский план. Им руководила патологическая ненависть ко всем цыганам, вызванная тем, что его отец изменил жене с цыганкой, а мать от горя и отчаяния покончила с собой.

– Она убила себя, – с горечью сказала Оливия, – а отец, не в силах этого перенести, окончательно спился. Гилмор винил во всех своих бедах цыган. Все эти годы ненависть и жажда мести, словно кислота, разъедали его мозг. Какая ирония судьбы! В итоге он не причинил вреда никому, кроме самого себя! – Вздохнув, она печально покачала головой. – Ему ведь угрожает тюрьма, да?

– Это самое меньшее, чего он заслуживает! – Доминик, судя по его суровому тону, не был склонен к снисходительности. – Бог мой, Оливия, неужели ты не понимаешь? Он бы прикончил всех нас! Всех, в том числе и детей!

Оливия покосилась через плечо: следом за ними ехал Андре, усадив в седло и Колина, и Люсинду.

– Кстати, детям, по-моему, давным-давно пора домой! – спохватилась она.

Вскоре Колин вернулся в объятия матери и бабушки, а маленькая Люсинда оказалась в кругу своей семьи. Мать ее рыдала от счастья, не стесняясь слез, а потом, шумно хлюпая носом, бросилась обнимать Доминика и Андре. Расчувствовавшийся отец оглушительно хлопал их по плечу.

По дороге в Рэвенвуд Доминик успел рассказать Оливии, что именно Эмили, не дождавшись сестры, кинулась искать ее и подняла тревогу. И сейчас, издалека завидев приближавшихся всадников, Эмили вихрем слетела по ступеням и бросилась на шею сестре. Обе они, сжимая друг друга в объятиях, заливались слезами, но улыбки их сияли ярче тысячи солнц.

Доминик решил предоставить Оливии возможность самой обнаружить кардинальную перемену в отношениях ее сестры с Андре.

Тот терпеливо ждал, пока сестры обнимали друг друга, заливаясь радостными слезами. Наконец, вспомнив о нем, Эмили обернулась, и глаза их встретились.

Не сказав ни слова, он протянул ей руку.

Эмили оказалась в его объятиях. И у всех, кто невольно стал свидетелем этой сцены, не осталось ни малейших сомнений по поводу чувств, что связывали молодую пару. У остолбеневшей Оливии от изумления открылся рот.

– Перестань таращиться на них, любовь моя, – весело хмыкнув, заметил Доминик.

Любовь моя! Сердце Оливии забилось сильнее. Неужели сбудется то, о чем она мечтала столько дней?

Взяв за руку, Доминик заставил ее повернуться к нему лицом и пытливо заглянул в глаза.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке?

У нее потеплело на душе, когда она увидела, какое беспокойство написано у него на лице.

– Все хорошо, – беззвучно выдохнула Оливия.

– Не знаю, что бы я делал, если бы потерял тебя! – Глаза Доминика потемнели.

Низкий, чуть хрипловатый голос заставил Оливию затрепетать. Ободренная, она положила руки ему на грудь и, подняв к нему лицо, чуть заметно покачала головой.

– Никогда ты не потеряешь меня, Доминик, – тихо прошептала она. – Никогда!

Казалось, он ждал именно этих слов. Доминик издал неясный стон и притянул Оливию к себе. Губы его приникли к ее рту. Оливия вздохнула от счастья и закрыла глаза, наслаждаясь его поцелуем.

За спиной у них кто-то изумленно ахнул. Оливия томно открыла глаза и увидела Эмили и Андре, не сводивших глаз с целующейся пары.

Доминик неохотно выпустил Оливию из объятий. Она повернулась к сестре, мимоходом с улыбкой отметив про себя, что Эмили, похоже, потрясена даже больше, чем она сама несколько минут назад. И стоило только сестре открыть рот, как Оливия поняла, что не ошиблась.

– Оливия... милорд... но как? – Боже милостивый!

– Судьба, – весело объяснил Доминик.

– То есть вы хотите сказать... что вы... – Взгляд Эмили метался между ними.

– Боюсь, что так, Эмили. – На губах Оливии появилась слабая улыбка. – Видишь ли, граф и я... то есть мы с ним... – Окончательно запутавшись в словах, она замолчала. Да и что было говорить? Будущее было так зыбко и неясно, что она боялась думать о нем, хотя и надеялась на лучшее. Если, конечно, она правильно истолковала те чувства, что он вложил в их поцелуй.

– Ваша сестра пытается вам сказать, дорогая Эмили, – пришел ей на помощь Доминик, – что мы с ней в последнее время стали очень близки. Весьма близки, если уж быть предельно точным.

Оливия почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Украдкой подняв глаза, она заметила, что Андре с широкой улыбкой повернулся к Эмили. Вздохнув, она сжала руки сестры.

– Я давно хотела рассказать тебе об этом, милая, – покаянно проговорила она, – но все время что-то мешало. Эмили, вспомни, как ты тогда мучилась из-за Андре, и я... я боялась, что ты меня просто не поймешь!

–  Знаешь, я немного ошарашена, честное слово, и... и все! Слава Богу, и все! – Эмили ласково сжала ей пальцы, и сестры снова порывисто обнялись, потом, отодвинувшись, обменялись сияющими улыбками.

Затем Эмили с улыбкой оперлась на руку Андре, и он накрыл ее пальчики ладонью.

– Думаю, будет лучше, если я провожу Эмили домой, – заявил он. – Ей надо хоть немного отдохнуть. В конце концов, это была долгая ночь для всех нас.

– Согласен, – кивнул Доминик. – Держу пари, Оливия тоже падает с ног от усталости. – Он перевел взгляд на Эмили. – Скажите, вы будете очень скверного мнения обо мне, если я избавлю вашу сестру от необходимости возвращаться сегодня домой?

– Это зависит от многого, милорд, – лукаво ответила Эмили, в глазах которой плясали шаловливые чертики. – Например, от того, насколько честны ваши намерения.

Доминик разразился низким, чуть хрипловатым хохотом.

– Можете не сомневаться: они достаточно благородны! – Повернувшись к Оливии, он обхватил ее за талию и привлек к себе.

Андре и Эмили собрались уходить.

– Э-э... и кстати, Эмили, вот еще что... – как ни в чем не бывало окликнул ее Доминик. Эмили вопросительно глянула на него через плечо. Перехватив ее взгляд, Доминик с плутовским видом подмигнул ей так, чтобы не видела Оливия. – Я хотел сказать... думаю, в ближайшее время она вряд ли вернется.

– И что это означает, милорд, хотела бы я знать? – негодующе спросила Оливия. Сердце у нее екнуло.

– Это значит, что они хотят побыть вдвоем, как и мы с тобой. – Он ласково сжал ее пальцы.

– Да?

– Да, конечно, – с самым серьезным видом кивнул Доминик. – К тому же я хотел бы наконец закончить вчерашний разговор. Насколько я помню, мы остановились на том, что я тебе нравлюсь.

– Неужели? – изумленно протянула Оливия. В глазах ее загорелся лукавый огонек. – Что-то не припомню...

– Что ж, тогда ты не оставляешь мне выбора. Придется тебе напомнить. – Склонившись к ней, он подхватил ее на руки и взбежал по ступеням.

– Доминик! – воскликнула Оливия. – Кто-нибудь увидит...

– Ну и пусть!

– Какой ты самоуверенный! – нахмурилась она.

– Да! А ты, как всегда, чопорная и благопристойная.

Распахнув дверь в спальню, Доминик вошел и, опустив Оливию на пол, приник к ее губам. Поцелуй был таким трепетно-нежным, что