за Алексом и Пьером.

— Любимая, принеси мне несколько сосновых веток, — попросил Алекс.

Каролина, просияв от ласкового слова, бросилась выполнять поручение.

Пока вдоль полена раскладывали зеленые ветки, Пьер созвал слуг посмотреть на торжественный обряд. Алекс подвел Каролину ближе к камину, потом полил полено изрядным количеством хорошего вина. Затем Алексу подали кусок обугленного дерева, и он поднес его к ближайшей свече.

— Традиция, — шепнул он жене. — Это остаток рождественского полена, которое сожгли в прошлое Рождество в доме моих родителей.

Он поднес горящую деревяшку к украшенному полену, и когда то вспыхнуло, все зааплодировали. Внезапно Алекс прижал Каролину к себе и поцеловал. Радостные возгласы зазвучали еще громче, а Каролина залилась счастливым смехом. Потом Алекс взял жену под руку, и они, обойдя всех присутствующих, пожелали всем веселого Рождества и предложили отведать праздничный пунш.

Через несколько минут слуги удалились, унося с собой пиршественную чашу. Бабушка поцеловала Алекса и Каролину и покинула их. Каролина внезапно смутилась, сама не понимая отчего, и стала внимательно разглядывать горящее полено. Алекс подошел сзади и положил руки ей на талию.

— По твоим словам, полено должно гореть все двенадцать дней Рождества, — проговорила она срывающимся голосом.

Алекс коснулся губами ее шеи.

— Надеюсь, так и будет, — ответил он, прижавшись лицом к ее плечу. Почувствовав, как затрепетала жена, Алекс насмешливо спросил:

— Может, это тебе неприятно? И отчего ты так смущена, cherie? Неужели передо мной та же храбрая девочка, которая не колеблясь влепила мне пощечину? Причем, кажется, не один раз!

Каролина отвела взгляд, но Алекс заглянул ей в глаза.

— Не прячься от меня, Каро, — прошептал он, погладив жену по щеке. У Каролины задрожал подбородок. Алекс еще пристальнее посмотрел на нее.

— Надеюсь, ты не боишься? — Он прильнул к ее губам и закрыл глаза, чувствуя, как в нем что-то перевернулось. Открыв глаза, Алекс увидел, что по щекам Каролины струятся слезы.

— Что случилось? — спросил он, осушая поцелуями ее слезы. — Почему ты плачешь?

— Не знаю! То есть знаю, но… — не важно, — с трудом проговорила Каролина.

Алекс рассмеялся:

— Все ясно! Женская душа — потемки. Черт подери, Каро, ты околдовала меня! Я схожу с ума от любви к тебе.

Он неистово впился в ее губы, а его руки стиснули Каролину.

Она слышала биение своего сердца, когда он расстегивал ее платье. Грудь Каролины вздымалась, соски затвердели под рубашкой.

В той части гостиной, куда не падал свет от камина, он уложил ее на роскошный восточный ковер. Они не спали всю ночь, занимаясь любовью со всепоглощающей страстью. Улучив момент, Алекс вышел и вскоре вернулся с маленьким бархатным футляром в руках. Каролина подняла на него глаза, полные надежды.

— Вот, малышка, это мой подарок к Рождеству и к свадьбе. Видит Бог, ты его заслужила!

Открыв футляр, Каролина увидела кольцо неслыханной красоты. Она поднесла его к свече. Это был маленький сверкающий цветок, в сердцевине которого сиял бриллиант, а на лепестках горели изумруды. На внутренней части кольца была выгравирована надпись:

«К., я люблю тебя. А. 1783».

Каролина закрыла глаза, пытаясь унять сердцебиение, и почувствовала, как Алекс надел ей на палец кольцо и нежно прошептал:

— Теперь наш брак — настоящий. Этой ночью мы окончательно соединились.

Каролина бросилась к нему и обняла мужа за шею.

— Алекс, не могу поверить, что все это на самом деле! Я давно мечтала сказать, как люблю тебя!

Он усмехнулся:

— Я знаю, ты мне уже говорила.

— Не понимаю… — Лицо Каролины выражало полное недоумение.

— Боюсь, cherie, что в этом смысле у меня есть перед тобой преимущество. Так уж вышло, что я случайно узнал о твоих чувствах. У меня и раньше были подозрения на этот счет, а пока мы находились в усадьбе Ван дер Патов, ты их подтвердила.

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь первый день, когда к тебе вернулось сознание? Я заглянул в твою комнату и увидел, что ты встала с постели.

— Да, — неуверенно проговорила Каролина.

— Я полагаю, ты не забыла и нашу тогдашнюю ссору? Думаю, она была следствием твоего знакомства с Гретхен.

— Прошу тебя, ближе к делу, — сказала Каролина, услышав это имя.

Алекс рассмеялся, явно довольный ее реакцией.

— Не торопи меня, детка. — Он сделал вид, что задумался. — Ах да! Вероятно, после моего ухода наша разговорчивая хозяйка Катрин нанесла тебе визит. После этого я решил, что, поскольку ты больна, мне следует перед тобой извиниться. Я вернулся в твою комнату, увидел, что ты спишь, подошел к кровати и взял тебя за руку. Вдруг, не открывая глаз, ты совершенно отчетливо произнесла: «О Алекс, я тебя люблю!»

— Не может быть! — воскликнула Каролина. — Ты это выдумал!

— Клянусь, это чистая правда! Не считаешь же ты меня, дорогая, мошенником и лжецом!

Каролина залилась краской.

— О Господи! И что же было дальше?

— Думаю, нет нужды объяснять, что я бросился наутек, ибо впервые в жизни так напугался! Просто затрепетал от страха перед маленькой дерзкой непредсказуемой девчонкой. Признаюсь, я злился на себя самого так же, как и на тебя.

— А я помню ту ночь, когда приходила в библиотеку. Ты был тогда такой сердитый!

— Поверь, радость моя, я чувствовал себя на редкость отвратительно! Кажется, в моей душе была полная сумятица, пока не появился наш «друг» Пилквибиндер. Не знаю, удалось бы мне когда-нибудь взглянуть правде в глаза, обернись все иначе.

— Алекс, пожалуйста, не делай вид, будто потерпел сокрушительное поражение. Ты ведешь себя, как дикий мустанг, которого приручили против воли. Я вовсе не пытаюсь сломить твой дух и ущемить твою свободу, ибо мне как раз больше всего нравится твоя бесшабашность! Но если ты позволишь мне быть твоим другом и разделить с тобой жизнь, я буду самой счастливой женщиной на свете!

Глаза Алекса весело сверкнули, и он потрепал жену по щеке.

— Не обманывай себя, Каро. Ты не менее горячая натура, чем я, так что не изображай скромницу. Конечно, я рад, что ты вошла в мою жизнь, но жду от тебя большего. Пожалуйста, не только дари мне счастье, но и иногда превращай мою жизнь в ад, иначе я потеряю к тебе интерес. Пути любви неисповедимы, но до сих пор это чувство не бывало у меня продолжительным. Однако я ничуть не сомневаюсь в твоих талантах, поэтому не смотри на все так мрачно.

Алекс коснулся плеча Каролины.

— Знаешь, дорогая, по-моему, мы исчерпали эту тему и нам пора загасить свечу и заняться изучением более приятных сторон супружеской жизни.

Каролина задула свечу, повернулась к мужу и заключила его в объятия.

Праздничный стол ломился от яств. Здесь было все, что может усладить глаз и вкус: огромная, покрытая золотисто-коричневой корочкой индейка, жареный гусь, рождественский пирог, овощи, душистые бисквиты, пышные булочки и, конечно же, самые изысканные вина.

Во главе стола сидела Антония, по обе стороны от нее — Кэти и Николас. Однако, наблюдая за сыном и невесткой, Антония почти лишилась аппетита. Алекс попросил бабушку занять место хозяйки в противоположном конце стола, а Каролину посадил рядом с собой. Уже одно это удивляло, но более того, Алекс и Каролина вели себя так, словно они одни. Алекс почти не выпускал руку жены, что-то нашептывал ей на ухо, и они смеялись над тем, что было известно лишь им одним.

Отношения сына и невестки не только радовали, но и озадачивали Антонию, и, видя их вместе, она каждый раз удивлялась все больше и больше. Лихой и бесшабашный Алекс с его циничной насмешливостью всегда был для нее загадочным, но сейчас она совсем перестала понимать его.

Антония очень сокрушалась, что была с мужем во Франции, когда Алекс впервые привез Каролину в Филадельфию. В отличие от Натали Антония никогда не проявляла излишнего любопытства и понимала: сын сохранил доверие к ней именно потому, что она не вмешивается в его жизнь. Иногда после рюмки-другой бренди Алекс бывал откровенен с матерью, конечно, в той мере, на какую способен. Но на этот раз он хранил молчание.

«Нельзя проявлять любопытство, — одернула себя Антония. — В конце концов, это вовсе не мое дело. Молодые счастливы, а все остальное не имеет значения».

Подали десерт: плум-пудинг в языках голубого пламени и марципановый торт. Кэти шепнула Каролине, что если на протяжении всего Рождества не съедать каждый день по кусочку этого торта, то не видать счастья все следующие двенадцать месяцев. Услышав это, Алекс смеясь, попросил Каролину отрезать кусочки поменьше, ибо он не хочет иметь толстую жену, даже если она и очень счастливая.

После обеда все перешли в южную гостиную. Там было тепло и уютно, стояла украшенная сосна, в камине горело рождественское полено, в комнате пахло хвоей. Но больше всего веселый дух Рождества был заметен в сияющих глазах Каролины и Алекса.

Пьер внес в гостиную огромную серебряную пиршественную чашу, до краев наполненную горячим лэмсвулом — напитком, который состоял из эля, сахара, пряностей, взбитых яиц, ломтиков яблок и густых сливок. Все подняли бокалы, чтобы выпить за Рождество, а потом каждый обнялся с теми, кто стоял поблизости. Алекс наклонился к матери.

— Не хочешь ли пойти со мной взглянуть на омелу?

— Что ж, с