– Я чувствую то же, что и ты, хоть и пробыл тут гораздо меньше вас всех.

– Значит, Агнес победила.

– Нет, она просто пока еще не проиграла.

– И ты не думаешь, что она может выиграть?

– В сражении с нами – нет.

– Почему? Потому что мы хорошие, а она плохая?

– Нет, – улыбаясь, ответил Лукас. – Агнес, наверное, хитрая женщина, и сейчас Данлохан фактически принадлежит ей. Но она не такая уж умная. У нее также нет любви к этому месту и к народу, а у тебя есть. Агнес просто хочет роскоши, денег и поклонения мужчин.

– Да, это похоже на нее. Но какое отношение это имеет к победе в той грязной игре, которую начал мой отец?

– В Агнес нет терпения, нет любви к земле. Если сбудутся самые худшие наши предсказания, то нам придется лишь подождать, пока в Данлохане не появится та сила, с которой она не сможет справиться.

– Но что это может быть?

– Агнес – шлюха. Я думаю, скоро настанет время, когда на это перестанут закрывать глаза.

– Ты намереваешься погубить ее репутацию? Вернее, то, что от нее осталось?

– Как ты думаешь, что сделает Агнес, если больше не сможет управлять людьми, внушая им уважение и страх? Если на каждом углу будут разговаривать о ее связях с мужчинами?

Кэтрин слегка улыбнулась.

– Думаю, что она придет в ярость.

– Я тоже так думаю. А разгневанный человек не так внимательно следит затем, что он говорит и делает.

– Да, планов у нас не так-то много.

– Я согласен. Но ты ни на минуту не смей сомневаться, что у нас есть все шансы на победу.

– Очень на это надеюсь, Лукас. А то эти стены, что когда-то казались мне безопасной гаванью, стали больше напоминать холодный склеп.

– Мне кажется, вам не следует туда идти. – Энни обеспокоенно посмотрела на подругу.

Кэтрин вздохнула, затягивая волосы в тугой узел.

– Этой смертоносной игре нужно положить конец, Энни. А у этих старых глупцов есть власть, чтобы сделать это.

Энни чертыхнулась.

– Я знаю это. Хорошо знаю. Просто сэру Лукасу ваша идея пришлась не по нраву. А ведь он в таких вещах, наверное, разбирается лучше всех нас.

– Возможно. Но члены совета – это не те люди, с которыми нужно общаться при помощи меча. С ними нужно говорить языком. Мы не можем привести их сюда, не так ли? Хотя бы из-за того, что это будет выглядеть как королевская процессия, – пробормотала Кэтрин. – Они приведут Ранальда и его банду прямо к нам, и нас всех убьют в наших постелях.

– У вас сегодня плохое настроение?

– Да, плохое. Я устала от всего этого, Энни. Устала жить в пещерах, хоть мы и постарались сделать их как можно более уютными. Устала от происков Агнес, которая наняла людей, чтобы убить меня. Не могу больше смотреть, как Данлохан медленно превращается в руины из-за этих дураков наверху. – Кэтрин указала в ту сторону, где, как она полагала, находилась крепость.

– И вы уверены, что если поговорите с членами совета, то они вам помогут?

– Хуже от нашей встречи не будет.

– Я так не думаю. Они отлично знают о том, что творится в Данлохане. И тем не менее никто из них и пальцем не пошевелил. Вы не расскажете им ничего нового.

Эта мысль тревожила Кэтрин, равно как и новость о том, что Агнес спала по крайней мере с одним мужчиной из совета. Но она не видела другого выхода. С тех пор как Лукас установил непрерывную слежку за Ранальдом и Агнес, прошло уже две недели, но те сведения, что они добыли, не представляли никакой ценности. Сегодня была одна из тех редких ночей, когда члены совета решили собраться, и Кэтрин чувствовала, что настало лучшее время заставить их прислушаться к ее словам.

– Да, в последний год от них не было никакого проку, – сказала Кэтрин вслух. – К тому же, судя по всему, они еще и обогащались за счет Данлохана. Но, поскольку мой отец наделил их властью, мне нужно поговорить с ними.

– Кэтрин, может быть, стоит подождать, пока вернется кто-нибудь из мужчин и проводит вас?

– Наверное, так было бы лучше. Но с другой стороны, меня тогда могут вообще не отпустить. – Кэтрин заметила на лице Энни особенное выражение, по которому ей стало ясно – это было именно то, на что она надеялась. – Я должна идти, Энни. Должна. Мы оказались в ловушке и никому не способны помочь, даже самим себе. Наши опекуны могут оказаться бесполезными для нас, а некоторые из них – если даже не все пятеро – оказаться вообще нашими врагами. Но ведь они также могут и принести нам пользу. Пока кто- нибудь из нас не встретится с ними, мы ни в чем не можем быть уверены. И я думаю, что этим «кто-то» должна стать я.