– Нет-нет! Ты все неправильно поняла.
– Я так не думаю. Ты считаешь, что у меня могли быть другие мужчины. Это ясно.
– Я не хотел оскорбить тебя. – Лукас провел дрожащей рукой по волосам, отчаянно пытаясь вновь обрести способность трезво мыслить, стараясь не смотреть на высокую, полную грудь Кэтрин, которая была уже почти полностью обнажена. – Боже мой, Кэт, ты ведь думала, что я умер, а ведь ты очень страстная женщина! К тому же за тобой охотятся, тебя хотят убить. Я просто решил, что ты могла позволить себе небольшое удовольствие, которое сделало бы эту ужасную жизнь, к которой тебя приговорила Агнес, немного радостней. – Мысль о том, что у Кэтрин были другие мужчины, вызывала в нем отвращение, но он был готов принять ее.
Кэтрин внимательно посмотрела на Лукаса. Он выглядел так, как будто сейчас его заставляют пить яд. Она не была настолько глупа, чтобы верить, будто мужская ревность являлась признаком более глубоких чувств, а не обыкновенным инстинктом собственника, присущим каждой особи противоположного пола. Но все же ей немного польстило, что Лукас ревновал ее. Потом Кэтрин вспомнила остальные его слова, и ее глаза расширились.
– У тебя никого не было весь этот год?
– Да. – Лукас поблагодарил Бога, что смог признаться в этом, потому что он говорил истинную правду, и Кэтрин должна была прочитать ее в его взгляде, услышать в тоне голоса. – Я не хочу сказать, что не думал об этом. Я даже ходил однажды в таверну, намереваясь найти себе любовницу, какую-нибудь безликую женщину, которая не влюбится в меня и которая не будет возбуждать во мне никаких чувств, кроме похоти и желания ее удовлетворить. Но нет, я не смог сделать даже этого. И потом, у меня есть проблема с ногой… – Лукас ощутил, что краснеет, и замолчал, мысленно проклиная себя.
– С ногой?
– Она иногда перестает двигаться, и потому я начинаю чувствовать неловкость как раз в такие моменты, когда хочется быть на высоте.
– Мне очень жаль. – Кэтрин медленно подошла к нему. – Но, Лукас, у тебя ведь не по этой причине не было других любовниц?
– Нет, не по этой. – Он нежно обнял ее. – Ты взяла меня в плен, Кэтрин. – Желание, которое наполняло все его существо, было настолько диким и неконтролируемым, что ему сейчас было не до медленных ласк. Кэтрин так и не сказала, был ли у нее еще кто-нибудь в течение того времени, пока она считала его погибшим, но ее возмущение говорило само за себя. Кэтрин Элдейн принадлежала только ему, и, хоть она пока об этом не догадывалась, он твердо намеревался удерживать ее возле себя и дальше.
Лукас поцеловал ее, и Кэтрин почувствовала силу его желания, ощутила, что он изо всех сил старается не спешить, быть ласковым с ней. Поцелуй стал жарче, еще больше воспламеняя страсть внутри ее. Вскоре Кэтрин перестала отдавать себе отчет в том, что происходит между ними, – они буквально срывали друг с друга одежды жаждущими руками.
Лукас потащил прильнувшую к нему Кэтрин к стене и прижал ее там. Она не ощущала твердого камня, о который упиралась ее спина. Единственное, что сейчас волновало Кэтрин, был любимый мужчина, в объятиях которого она находилась. Кэтрин тихо вскрикнула от неожиданности, когда почувствовала, как он вошел в нее. Тело сначала напряглось из-за вторжения, но скоро расслабилось, и Кэтрин вновь вскрикнула, но уже от удовольствия. Движения Лукаса были стремительными, яростными, и Кэтрин сгорала от удовольствия. Она почувствовала, как тело налилось той самой томительной тяжестью, которая уже когда- то давно наполняла ее существо. Кэтрин попросила Лукаса двигаться еще быстрее. А потом ей показалось, будто она взмыла ввысь, к самым звездам, и острое чувство наслаждения горячей волной прокатилось по ее телу, накрыв ее с головой. Мгновение спустя Кэтрин почувствовала, как Лукас рывком еще глубже вошел в нее. Он хрипло выкрикнул ее имя, и мужское семя увлажнило лоно Кэтрин.
С возвращением в реальность вернулось и смущение. Но едва Кэтрин начала чувствовать себя неловко и попыталась отстраниться от Лукаса, он поцеловал ее и еще крепче прижал к себе. Потом Лукас сделал шаг к ее кровати и вместе с Кэтрин лег туда, следя за тем, чтобы не раздавить ее своим гораздо более тяжелым телом. Кэтрин почувствовала, как все еще находившееся внутри ее оружие Лукаса опять напряглось.
– Лукас?
Она произнесла его имя хрипловатым голосом, в котором еще присутствовали нотки удовлетворенной страсти, что недавно бушевала в этой комнате, и Лукас застонал. Он начал ласкать ее тело, наслаждаясь каждым изгибом, каждой впадинкой, в то время как губы устремились к ее груди. «Сегодня будет длинная, удивительная ночь», – подумал Лукас, и это стало его последней внятной мыслью на долгое время.
Кэтрин наконец нашла в себе силы поднять голову с широкой груди Лукаса. Она немного озябла и захотела найти одеяло. Подняв его с пола, Кэтрин укрыла им себя и Лукаса, а потом вернулась в его теплые объятия. Ей казалось, будто ее тело было чуть воспалено, но она не придала этому никакого значения. Это чувство было приятным и заставляло вспоминать о тех жарких сценах, что разворачивались тут в течение последних нескольких часов. Лукас был ненасытен, и это состояние передалось и ей самой.
Она посмотрела на тело Лукаса и только сейчас обратила внимание на его шрамы. Раны, которые недавно нанес ему Ранальд, еще не зажили до конца, но Кэтрин видела, что отметины останутся только от нескольких из них. Избиение год назад принесло ему гораздо больше повреждений. Она мягко сдвинула одеяло набок, приоткрыв сломанную ногу, и чуть не охнула от изумления. Покрывавшие ее шрамы были ужасными, с рваными краями. Она заметила то место, где кость вылезла наружу. Лукасу повезло, что он совсем не потерял ногу, и Кэтрин не сомневалась, что это была заслуга лекарей его клана. Вдруг одеяло из ее рук резко, но аккуратно выдернули и положили обратно на ногу.
– Не нужно тебе смотреть на это, – сказал Лукас. Он испытывал неловкость оттого, что Кэтрин разглядывала его шрамы, а также и от того, как вел себя с тех пор, как зашел в ее спальню. – Не очень приятный вид.
– В этом нет ничего страшного, Лукас. Мои шрамы тоже не очень-то красивы.
– Но они не такие большие и неровные. Моя нога выглядит так, как будто ее схватила собака и хорошенько погрызла.
Кэтрин хотела задать ему множество вопросов, но сдержалась. Она жаждала расспросить его о том нападении на берегу озера, но чувствовала, что сейчас лучше эту тему не поднимать. Ей совершенно не хотелось разрушать сказку, в которой они оба оказались, разговором, который обязательно пробудил бы в Лукасе чувства злобы и подозрения. Кэтрин не замечала в нем этих качеств с того времени, как ее ранила стрела, но она не была уверена, что Лукас полностью освободился от них.
