– Что-то стряслось, – пробормотала Кэтрин. – Я почти уверена в этом. Они должны были уже вернуться.

– Ты зря так переживаешь, – сказал Уильям, наливая обеим женщинам выпить и подавая им бокалы. – Они пошли на охоту, вот и все. Наверное, стараются поймать побольше дичи, чтобы нам можно было не выходить наружу за мясом в течение нескольких дней.

– Уильям, у меня болит живот. И очень сильно.

Хоть Уильям и сочувственно нахмурился, он все же сел на край кровати и произнес следующие слова:

– Ну, на это может быть несколько причин. Вероятно, ты съела то, что не легло тебе на душу, или ты все еще немного больна, или пришло время твоим женским делам. Это не обязательно означает, что мы попали в беду.

– И какое отношение боль в твоем животе имеет к сэру Лукасу, Томасу и тому, что они так сильно задерживаются? – спросила Энни.

– Мой живот начинает болеть, когда что-то идет не так, – честно ответила Кэтрин.

– И твой живот болит сейчас? – спросила Энни.

– Да, и очень сильно.

– Кэтрин, если бы мы не были в такой опасности, то я бы немедленно послал кого-нибудь наверх, – сказал Уильям, – ноя не могу сделать этого в нашей ситуации. Я не могу пойти к людям и сказать, что, поскольку у тебя болит живот, мы все должны немедленно начать поиски двух парней, которые могли попасть в беду – а могли и не попасть. При этом нам остается только молиться, чтобы мы сами не угодили в лапы Ранальду и его отряду. Нет, так я не буду делать, особенно если учесть, что сегодня мы уже подвергли себя такому риску.

Кэтрин нахмурилась и посмотрела на Энни. Та сделала то же самое. Она видела, что девушка разделяет ее желание выйти на поверхность и отыскать Лукаса с Томасом, чтобы проводить их в безопасные пещеры. К сожалению, у них не было ни одного возражения против надежного здравого смысла Уильяма. Даже если мужчины и не решат, что она совсем сошла с ума, все равно будет крайне глупо посылать их наверх только потому, что она почувствовала, будто стряслась беда.

– Ваш живот действительно начинает болеть, когда происходит какая-то неприятность? – спросила Энни.

Поняв, что девушка хотела поговорить, отвлечься от мучительных переживаний из-за младшего брата, Кэтрин кивнула и ответила:

– Так происходит с самого детства. Это не всегда самый верный способ понять, попал ли кто-нибудь в беду или нет. Сейчас живот может меня беспокоить, поскольку Ранальд хочет меня убить. Я не считаю себя вправе давать сейчас какие-то распоряжения по этой причине. Мои люди точно бы подумали, что я потеряла разум, если бы я потребовала, чтобы они выбежали в темноту, где их, несомненно, поджидает Ранальд со своим отрядом, только потому, что у меня разболелся живот и я подозреваю, что предчувствую опасность, которая грозит сэру Мюррею и юному Томасу.

Энни улыбнулась, но ее улыбка была слабой и быстро исчезла.

– Это правда. Если мы только дадим им хоть один повод считать нас глупыми женщинами, то их насмешкам не будет конца.

– Ну, мои двоюродные братья и без того постоянно насмехаются над всем женским родом. – Кэтрин протянула руку и похлопала Энни по судорожно сжатым рукам. – Иногда охота занимает много времени. Я согласна с Уильямом, что Лукас, возможно, пытается поймать побольше дичи, чтобы потом у нас не было нужды выходить из пещер еще ночь или две. Он очень хорошо понимает, насколько опасно сейчас находиться на поверхности, и будет глаз не спускать с Томаса. Я также рассказала ему о том, что у меня болит живот и что это означает.

– Ты рассказала об этом сэру Лукасу? – спросил Уильям.

Кэтрин кивнула и подавила желание вновь посмотреть в сторону входа в ее спальню.

– Он принял это без возражений. Похоже, он верит в предчувствия, в его семье есть люди, которые наделены похожим даром. – Она перевела взгляд на Энни. – В общем, он был мной предупрежден.

– Я подожду еще один час, сестра, а потом я возьму с собой кого-нибудь и постараюсь отыскать Лукаса и Томаса, – сказал Уильям. – Мне просто не верится, что они могут попасть в беду. Если твой живот тебя о чем-то предупреждает, то это может быть, как ты и сказала, из-за того, что на тебя начал охотиться Ранальд.

Вдруг за стеной послышался какой-то шум, который тут же привлек к себе внимание. Уильям нахмурился. Казалось, будто вся их маленькая армия стремительно бежала в сторону спальни Кэтрин. Мгновение спустя в дверном проеме появился грязный, запыхавшийся Томас. С веревки, которая служила ему поясом, свисали четыре мертвых кролика.

– Ранальд поймал сэра Лукаса и теперь хочет, чтобы к нему пришла Кэтрин. Иначе он убьет его!

Кэтрин посмотрела на Томаса, потом на Уильяма. В ее голове появился какой-то странный нарастающий гул, которого раньше ей не доводилось ощущать.

– Что ж, кажется, мой живот все-таки говорил правду, – сказала Кэтрин и, побледнев, упала спиной на подушки.

Уильям услышал позади себя тихий звук. Оглянувшись, он увидел, что Энни тоже упала в обморок. Девушка сползла вниз по креслу, что у нее получилось необыкновенно изящно. Уильям опять посмотрел на свою лежащую без чувств двоюродную сестру, женщину, которая никогда не падала в обморок, а затем вновь перевел взгляд на Энни и потом – на дверь. Томас смотрел на обеих женщин широко раскрытыми глазами. Мужчины, что толпились позади него, тоже выглядели ошеломленными.

Томас наклонился вбок, чтобы получше разглядеть сестру. Уильям посмотрел на него и сказал:

– Томас, ты все сделал правильно. Нам сейчас придется оставить их одних и пойти обдумывать план, как спасти сэра Лукаса. Они скоро сами придут в чувство. А потом, когда я вернусь, мы с тобой поговорим о том, как лучше всего передать им огорчительные новости.