все, что он захочет, она не будет больше ни о чем думать, не будет задавать вопросы. Она будет принадлежать ему.

— Понятно, — ответила она.

Он ловко начал подниматься вверх, увлекая ее за собой. Они забирались все выше и выше, минуя мансарды и крыши домов, мимо закрытых, темных и ярко светящихся окон, за которыми были слышны обрывки случайных разговоров. Они оставляли позади себя спящих детей и бодрствующих любовников, переполненные танцевальные залы и пустующие школьные комнаты, пока наконец не достигли покрытой шифером крыши.

С помощью Алистэйра Джессамин преодолела последнее препятствие и остановилась, чтобы отдышаться. Алистэйр стоял в нескольких шагах от нее. И в первый раз за все то время, что они были вместе, она забыла о нем, глядя на огромный город, распростертый у ее ног.

Город околдовал ее своим великолепием. Даже в этот поздний час повсюду горели огни, словно крохотные алмазы, рассыпанные по бархатному плащу. Джессамин различала реку и здания Уайт-холла, круглый купол собора Святого Павла. Вдали лежали трущобы и на окраине их — Спиталфилдз, утонувший в отбросах и вони. Справа стояла огромная Лондонская башня. Эта башня, словно заколдованная, притягивала к себе взгляд Джессамин.

Джессамин подняла глаза. Рассыпанные сверху звезды светили только для нее.

— Волшебно, правда? — тихо прошептала она.

— Не знал, что ты веришь в волшебство. Она взглянула на него:

— Я могу читать по картам. Я знаю о волшебстве больше, чем многие другие.

— Тогда почему ты боишься его?

— Я ничего не боюсь.

— Ты боишься меня, — тихо произнес он.

Джессамин молчала, не в силах возразить ему. Она снова подняла голову и долго смотрела на звезды, упиваясь их сиянием и испытывая непривычное ощущение оттого, что ее распущенные волосы свободно развевались за спиной.

— Ты до сих пор не объяснила мне, почему ты не убежала. Что сказали тебе твои волшебные карты? Они сказали, что я твоя судьба?

— Нет.

— Нет, я не твоя судьба?

— Нет, они не сказали мне этого, — раздраженно ответила Джесс. — Мне холодно здесь. Мы так и будем стоять?

— Я мог бы согреть тебя, — сказал Алистэйр. — Так что сказали тебе твои карты?

— Я не хочу говорить об этом.

Джессамин отвернулась от него и пошла прочь. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как он поймал ее и прижал к себе.

— Что сказали тебе карты? — Губы Алистэйра были рядом с ее губами. — Я умру сегодня? Ты следовала со мной специально, чтобы полюбоваться этим?

Джесс стояла, не двигаясь, в плену его рук. Она больше не сопротивлялась, не отталкивала его.

— Я видела беду. Разрушение. Вам это ничего не скажет, но я видела десять мечей, а это значит полный хаос. Дела уже никогда не поправятся.

— Прекрасно. — Его губы были невыносимо близко. Мучительно близко. — А ты постараешься спасти меня? Или проводишь меня до виселицы, которую я, впрочем, вполне заслужил?

Если она поцелует его, это будет началом конца. Марилла предупреждала ее: нельзя служить сразу двум господам. Карты требуют чистой, неоскверненной энергии.

А Алистэйр Маккалпин совратит ее. Полностью, до конца, великолепно совратит. И не оставит взамен даже карт.

Джессамин знала это и не могла ничего с собой поделать. Она поднялась на цыпочки и нежно коснулась губами его губ, погладила его лицо.

— Я не позволю тебе умереть, — решительно сказала она.

Она застала его врасплох. Он смотрел на нее, слишком пораженный, чтобы воспользоваться ее робким поцелуем. К тому времени как он пришел в себя, Джессамин уже отошла к самому краю крыши и снова смотрела, не отрываясь, на другие здания, на их медно-красные и темно-синие, почти черные, крыши, ласкающие взор, манящие в загадочном свете звезд.

— Где живет леди Пламворфи? — спросила она. Алистэйр подошел к ней. Джессамин вздохнула с облегчением: он не сделал попытки прикоснуться к ней.

— Вон тот, самый дальний дом, с крутой красной крышей. Заметь, он ниже остальных. Это на случай, если вдруг придется быстро сматываться.

— Я не кошка, я не вижу в темноте, — резко произнесла Джессамин. — Придется поверить тебе на слово.

— Ты имеешь в виду довериться мне? Неужели чудеса продолжаются? Небольшой совет, Джессамин: не смотри вниз, не поддавайся искушению — смотри только по сторонам. Даже коты не в восторге от таких пейзажей.

— Хорошо, — согласилась она.

— И делай в точности, как я скажу. Если ты решила добровольно стать моим сообщником в этом походе, ты должна понять, что я здесь главный.

— Кто сказал, что я добровольный сообщник?

— Ты сама. Тем, что не убежала. Она пошла за ним по серым черепицам, по крутым красным карнизам. Мимо каменных кладок и дымящих труб, мимо стаек ночных птиц, сквозь холодный ветер, который продувал легкую одежонку Джессамин и разметывал волосы по ее лицу. Они карабкались вверх и вниз, преодолевая чудеса архитектуры, пока наконец не остановились на высокой каменной террасе.

Алистэйр прислонился к балюстраде и улыбнулся ей. Его черные волосы растрепались на ветру.

— Нравится, любовь моя? — тихо спросил он.

— Где мы? — Она не ожидала, что ее голос может звучать так громко, а Алистэйр может двигаться так быстро. Через секунду он прижал ее к каменной стене, зажав рот. Он навалился на нее, крепко обняв, в глазах его были смех и еще что-то неуловимое.

— Мы воры, ты помнишь это? — прошептал он. — Взломщики. Нам не следует заявлять всему миру, что мы здесь. А мы как раз рядом со спальней Изольды Пламворфи. К счастью, старая ведьма спит как убитая, я слышу ее храп. Поэтому мы спасены.

Он убрал руку с ее рта, но не отпускал ее. Его сильное гибкое тело закрывало ее от ветра, и она уверяла себя, что ей нравится именно это. Хотя защита от ветра занимала ее сейчас меньше всего.

— Откуда ты знаешь, насколько крепко она спит? — прошептала Джессамин.

Алистэйр тихо усмехнулся:

— Слава Богу, не на собственном опыте. Я предпочитаю спать с женщинами, которые не настолько стары, чтобы годиться мне в бабушки, и не настолько молоды, чтобы годиться мне в дочери. Твой возраст как раз то, что меня устраивает.

Она попыталась оттолкнуть его, но ничего этим не добилась. Несмотря на свой беспечный тон, он оставался неподвижным.

— Что же мы будем делать?

— Можем простоять здесь так всю ночь. Проверим, смогу ли я лишить тебя девственности стоя. Думаю, что смогу, но будет неудобно и мы замерзнем. Можно спуститься в спальню Изольды, взять кое-какие из ее безобразных камней, а доход поделить.

— Нет! — сказала она опять слишком громко, И снова рука Алистэйра легла на ее рот.

— Так ты слишком скоро увидишь меня в Тайберне, — спокойно предупредил он. Алистэйр отпустил ее, подошел к краю террасы и огляделся. — Если тебя не устраивает ни то ни другое, мы можем просто спуститься вниз. Это трудная задача, но ты, кажется, не из тех, кто боится трудностей.

Он уже перебросил ногу через балюстраду, и было видно, что он готов без дальнейших колебаний исчезнуть, оставив ее здесь.

Джессамин бросилась к краю террасы. Они были над садом — сверху виднелись деревья. На доме было