У края горного потока она взглянула на него.

— Как насчет этого? — и протянула связанные руки.

Он достал было нож.

— Нет, — сказал он, подумав, и опять его спрятал.

— Сет, руки болят.

Взгляд его смягчился, но только на секунду.

— Нет, я тебе не верю. Вспомни, что ты моя пленница. А многие мужья и кляп бы оставили во рту.

— Сет!

— Если ты не поторопишься в ванну, ты замерзнешь насмерть. Вот только не знаю, как мне-то быть? Не хочется портить такие замечательные сапоги. Ага! Прекрасная мысль!

Он молниеносно скинул одежду и сапоги, и она успела лишь мельком взглянуть на его великолепное тело, потому что он схватился за веревку, которой были связаны руки, и потащил ее в воду.

— Пойдем, пленница.

У нее дух захватило, такая студеная была вода.

— Ой как холодно!

— Ничего, все будет хорошо, скоро согреешься.

И он начал растирать ее мылом и мелким песком, предусмотрительно захваченным с собой. Он тер изо всех сил, всю сверху донизу, и ей казалось, что сейчас он сдерет с нее кожу. Она умоляла тереть потише, но он не слушал. Потом он омыл ее водой и снова стал намыливать, на этот раз бережнее и нежнее. Но вдруг перестал и начал намыливаться сам.

— Ты не смоешь с меня мыло?

Ни слова не говоря, он привлек ее к себе. Мыло не мешало и даже доставляло приятное ощущение Они потерлись друг о друга, губы их сомкнулись Морган связанными руками дотронулась до него там, внизу, и у него перехватило дыхание. Поцелуи становились все жарче.

Сет быстро отстранился, подбежал к одежде, вынул нож и перерезал веревку, стягивавшую ей руки. Он нежно опустил ее на зеленую траву у потока.

Неистовство овладело обоими, так долго они сдерживали свои желания. Когда первый порыв был утолен, они прильнули друг к другу. Их сердца стучали вместе, громкое дыхание заглушило все остальные звуки.

Морган вдруг почувствовала себя свободно и легко, она даже не подозревала, какое напряжение тяготило и сковывало ее все это время.

Они лежали бок о бок, не дотрагиваясь друг до друга, и молчали. Сгущались сумерки, и в небе загорались звезды.

— Знаешь, когда нас через много веков найдут здесь замерзшими, ученые будут недоумевать, что это за белая штука покрывает наши тела. Давай смоем пену. И я умираю с голода. А когда поем, хочу все начать сначала.

— То есть опять завязать мне глаза и заткнуть рот? — поддразнила она его. — А что это было такое тяжелое, что ты тогда на меня набросил? Я думала, что у меня шея переломится.

— Тяжелое? — удивился он и рассмеялся. — Да это был просто-напросто плед.

— Нет, это был не плед. Мне показалось, что я сейчас задохнусь до смерти.

— А сейчас тебе угрожает другая смерть — ты замерзнешь, если мы сейчас не бросимся в воду.

И они быстро смыли с себя мыльную пену. И потом вместе вытерли ее роскошные волосы.

Потом Сет схватил ее в охапку и потащил в дом.

— То тебя не заставишь мыться, а то не вытащишь из воды.

Они вошли в дом, и он прижал ее к себе:

— Я тебе когда-нибудь признавался в любви?

— Никогда.

— Ни разу?

— Ни одного-единственного раза.

— Ну и хорошо, потому что я тебя не люблю. Я тебя боготворю. Ты… моя… жена… Да, моя жена, Морган, — сказал он серьезно. — А ты ко мне что-нибудь чувствуешь?

— Так, преходящее влечение. — И увидела, что ее слова его уязвили. — Сет, я полюбила тебя с самой первой минуты, когда увидела на балу у Синтии Фергюсон. И думаю, все время любила, несмотря ни на что.

Она смотрела, как он подошел к двери. Его обнаженное тело блестело в свете огня, пылающего в очаге, и казалось бронзовым. Широкая спина постепенно переходила в тонкую талию и стройные бедра. Морган смотрела на этот мускулистый торс, который когда-то сразу привлек ее внимание.

— Куда ты?

— За одеждой и дровами. В шкафу есть провизия.

— Провизия?

— Ну конечно. Ты не разучилась готовить?

Она вздернула подбородок.

— Я очень ценная пленница и не должна заниматься ручным трудом. Он сощурился.

— Если, когда я вернусь, ты не займешься готовкой, будут большие неприятности. — Его взгляд обласкал ее. — Сегодня ночью мне предстоит большая работа, и, если я хорошо знаю моего «трудового партнера», мне понадобится очень много сил.

Он вышел и закрыл дверь.

Морган оперлась на спинку стула и глубоко вдохнула вечерний прохладный воздух.

Как многое изменилось за столь короткое время. Ее старая мечта об одинокой жизни в Трагерн- Хаузе теперь совсем потеряла смысл и привлекательность. И больше она не нуждается в грезах. Ей больше не о чем мечтать. У нее есть все, что она могла бы хотеть: дом, сын и ее Сет.

И она подошла к шкафу. Пора готовить еду. И сколько еще раз в жизни ей придется этим заниматься!

Кружево (англ)

Моя желанная (исп.)

Бобов (исп.)