Меня передернуло при одной мысли о подобном исходе.
— Но если она уже насосалась, — продолжала женщина, — все обходится хорошо. Отстают, а если не отстают — подождите, пока сами отвалятся.
Пиявка и вправду отстала, выпустив тоненькую струйку крови, когда до нее дотронулись. Я промокнула крохотное кровоточащее отверстие в коже кончиком полотенца, смоченного в уксусном растворе. К моему удивлению, пиявки сделали свое дело: опухоль сильно уменьшилась и глаз даже слегка приоткрылся, хотя веко еще было опухшее, вздутое. Миссис Фиц осмотрела его критическим оком и пришла к выводу, что пиявки больше не нужны.
— Завтра вид у тебя будет неважный, мальчик, — сказала она и покачала головой, — но глаз откроется — и то хорошо. Все, что тебе нужно теперь, — это кусок сырого мяса на глаз, чтобы уменьшить синяк, да горячей похлебки и эля внутрь, чтобы подкрепить силы. Зайди-ка ко мне на кухню чуть погодя, я кое-что для тебя найду.
Она подняла свой поднос и минуту помолчала.
— Ты сделал доброе дело, мальчик. Лаогера — моя внучка, ты знаешь это. Благодарю тебя от ее имени и от своего. Она бы сама тебя поблагодарила, если бы ее научили хорошим манерам.
Она потрепала Джейми по щеке и, грузно переваливаясь, удалилась.
Я снова осмотрела Джейми: старинные медицинские средства оказались на удивление эффективными. Глаз был еще припухлый, но почти нормального цвета; из трещины на губе уже не сочилась кровь, она побледнела, не бросалась в глаза.
— Как вы себя чувствуете? — спросила я.
— Отлично, — ответил он и улыбнулся едва заметно (губа, конечно, еще очень болела). — Это всего лишь ушибы, вы сами видите. Кажется, я должен поблагодарить вас еще раз. За три дня вам пришлось трижды лечить меня. Вы, наверное, считаете меня ужасно неуклюжим.
Я дотронулась до красного пятнышка у него на подбородке.
— Не то чтобы неуклюжим, но немного безрассудным.
Едва уловимое движение у входа во дворик привлекло мое внимание — некий проблеск голубого и золотистого. Девушка по имени Лаогера отпрянула в испуге, заметив меня.
— Мне кажется, кто-то хочет поговорить с вами наедине, — сказала я. — Оставляю вас. Повязку с плеча можно снять завтра. Я вас найду.
— Да. Спасибо еще раз.
Он легонько пожал мне руку на прощание.
Я вышла, но, проходя мимо девушки, с любопытством поглядела на нее. Вблизи она оказалась еще более хорошенькой, чем издали, — с кроткими голубыми глазами и нежно-розовой кожей. Она посмотрела на Джейми и залилась краской. Я вышла, размышляя о том, насколько альтруистичным на деле был поступок юноши.
На следующее утро, проснувшись на заре под щебет птиц за окном и человеческие голоса в доме, я оделась и пошла по сквозным коридорам в холл. Он уже вернулся к своему обыденному состоянию трапезной, где обычно раздавали из огромных котлов овсяную кашу и лепешки, испеченные на очаге и политые темной патокой. Запах горячей пищи был такой густой, что казалось, на него можно опереться. Я чувствовала себя все еще очень неуверенно, однако горячий завтрак вдохновил меня отправиться на розыски.
Первым долгом я нашла миссис Фицгиббонс; ее руки были погружены в тесто по самые локти — пухлые и покрытые ямочками. Я объявила, что хотела бы повидать Джейми, чтобы снять с него повязки и осмотреть огнестрельную рану. Мановением своей огромной, белой от муки десницы она поманила к себе одного из своих маленьких любимцев.
— Юный Алек, сбегай-ка и разыщи Джейми, нового объездчика лошадей. Пусть придет сюда, надо осмотреть его плечо. Мы будем на лекарственном огороде.
Указующий перст заставил мальчугана во все лопатки припустить на поиски моего пациента. Перепоручив квашню одной из служанок, миссис Фицгиббонс вымыла руки и обратилась ко мне:
— Пока он вернется, у нас с вами есть время. Хотите взглянуть на наш лекарственный огород? Вы, мне кажется, кое-что знаете о травах и сможете в случае чего воспользоваться нашими запасами.
Плантация лекарственных растений оказалась поистине бесценным вместилищем целебных и ароматических трав; она была разбита в одном из внутренних дворов, со своим колодцем для полива, достаточно обширная, чтобы проникало солнце, и вместе с тем укрытая со всех сторон от ветров: кусты розмарина ограждали ее с западной стороны, ряды высокой ромашки — с юга, амарант, или, проще, лисохвост, обозначал северную границу, а с востока огород примыкал к стене замка, преграждавшей дорогу господствующим в этой местности ветрам. Я разглядела и узнала острые кончики поздних крокусов, мягкие листья французского щавеля, торчащие из хорошо удобренной черной земли. Миссис Фиц показала мне, где растет наперстянка, а где — портулак и буквица, а также еще много трав, которые были мне до сих пор неведомы.
Поздняя весна — время сеять и сажать. Миссис Фиц принесла с собой в продетой на руку корзине головки чеснока. Корзинку она передала мне, а вместе с корзинкой — лопаточку для посадок. По-видимому, мне предстоит пробыть в замке достаточно долго; пока Колум найдет мне должное место, миссис Фиц всегда была рада предложить дело свободным от работы рукам.
— Вот, моя дорогая. Посадите их, пожалуйста, с южной стороны, между чабрецом и наперстянкой.
Она показала мне, как надо разделять головки чеснока на отдельные зубчики, чтобы не повредить плотную оболочку, а потом — как их сажать. Это оказалось несложно: сунуть зубчик в землю тупым кончиком вниз и присыпать сверху на полтора дюйма. Она поднялась на ноги и отряхнула от пыли свои обширные юбки.
— Несколько головок не высаживайте здесь, — посоветовала она. — Разделите их и посадите по зубчику в разных местах огорода. Чеснок отпугивает вредных насекомых от других растений. Огурцы и тысячелистник действуют так же. И отщипните завядшие цветки ноготков, но не выбрасывайте, они нам пригодятся.
Золотистые головки ноготков виднелись по всему огороду. Пока я собирала их, прибежал запыхавшийся мальчуган, которого посылали за Джейми. Он сообщил, что пациент отказался покинуть работу.
— Он говорит, — доложил мальчик, — что чувствует себя не так плохо, чтобы лечиться, но просил поблагодарить за заботу.
Миссис Фиц на это только плечами пожала.
— Ладно, не хочет приходить — и не надо. Вы, барышня, если хотите, можете пойти к нему в загон в полдень. Для лечения он не желает отрываться от работы, но еда — дело другое, если я знаю молодых мужчин. Юный Алек придет сюда за вами и проводит вас.
Поручив мне закончить посадку чеснока, миссис Фиц уплыла, как некий галеон[13] с юным Алеком в кильватере.
Я с удовольствием проработала все утро, сажая чеснок, отщипывая увядшие головки цветов, выдергивая сорняки и ведя ту борьбу с улитками, слизнями и прочими паразитами, которую нескончаемо ведут все садоводы и огородники. Здесь она велась голыми руками, без помощи пестицидов. Я так была поглощена делом, что даже не заметила появления юного Алека и не обращала на него внимания, пока он негромким кашлем не заявил о своем присутствии. Не говоря ни слова, он терпеливо ждал достаточно долго и после того, как я его увидела, потому что мне пришлось почистить испачканное в земле платье, прежде чем покинуть огород.
Загон, куда отвел меня Алек, находился на некотором расстоянии от конюшен, на зеленом лугу. Три молодые лошади резвились на свободе, а еще одна, молодая кобылка с блестящей чистой шерстью, была привязана к ограде загона. Ее спину покрывала легкая попона.
Джейми осторожно подбирался к лошади, а она взирала на его маневры с явным подозрением. Джейми положил единственную свободную руку кобылке на спину и заговорил с ней тихо и ласково, готовый отступить, если ей что-то не понравится. Она выкатила глаза и фыркнула, но с места не тронулась.
