ботаникой. Чем-то же надо заполнять мозги, раз уж я больше не медсестра.

— Верно. — Он одобрительно кивнул. — Но я как-то не имел в виду, что каждый раз, едва я раскрою справочник, мне на колени будет сыпаться сушеная зелень. Что это за труху ты поместила в Таскама и Бэнкса?

— Горец перечный. Помогает при геморрое.

— Готовишься к моей близкой старости? Как это предусмотрительно с твоей стороны, Клэр!

Смеясь, мы вошли через калитку во двор, и Фрэнк остановился, чтобы пропустить меня вперед по узкой лесенке ко входу.

Внезапно он схватил меня за руку.

— Постой! Не наступи на это.

Я остановилась, приподняв ногу над темнеющим на ступеньке большим коричнево-красным пятном.

— Странно, — сказала я. — Миссис Бэрд скоблит и моет эти ступеньки каждое утро, я это видела. Как ты думаешь, что это такое?

Фрэнк наклонился пониже и осторожно принюхался.

— В общем-то, я бы сказал, что это кровь.

— Кровь! — Я отступила на шаг. — Чья? — Я с беспокойством заглянула в дом. — Ты полагаешь, что с миссис Бэрд произошел несчастный случай?

Я не могла себе представить, чтобы наша безупречно чистоплотная хозяйка могла оставить кровавые пятна сохнуть на ступеньках возле двери. Если не произошло, конечно, нечто чрезвычайное. На минуту я представила себе, что гостиной завладел маньяк-убийца с топором в руках, готовый сию минуту наброситься на нас.

Фрэнк покачал головой. Приподнявшись на цыпочки, он заглянул через забор в соседний дворик.

— Я бы этого не сказал. Вон у Коллинзов на пороге точно такое же пятно.

— Правда?

Я подошла к Фрэнку — во-первых, мне и самой хотелось посмотреть через забор, а во-вторых, я нуждалась в моральной поддержке.

Трудно представить себе Шотландию в качестве арены массовых убийств, но преступники такого сорта вряд ли руководствуются логическими критериями при выборе места действия.

— Это все как-то… неприятно, — заметила я. На соседнем участке тоже не было никаких признаков жизни. — Как ты думаешь, что случилось?

Фрэнк сдвинул брови и задумался. Потом его вдруг осенило и он с размаху шлепнул себя ладонью по ноге.

— Кажется, я понял, в чем дело! Подожди здесь немного.

Он ринулся к калитке и рысью выбежал на дорогу, оставив меня в полном недоумении возле лестницы.

Вернулся он очень скоро, сияя благорасположением.

— Да, пожалуй, я прав, так оно и должно быть. Точно такие пятна возле каждого дома на нашей улице.

— Ну и что это значит? Визит убийцы-маньяка?

Я говорила несколько резковато: нервы были еще не совсем в порядке после того, как меня оставили одну во дворе наедине с большим пятном крови.

Фрэнк засмеялся.

— Нет, это ритуальная жертва.

Он опустился на четвереньки в траву и уставился на пятно с большим интересом.

Это звучало ничуть не лучше, нежели «убийца-маньяк». Я присела на корточки рядом с Фрэнком и понюхала пятно. Для мух было еще рано, но два больших шотландских комара сидели возле высыхающей лужи крови.

— Что ты имеешь в виду, говоря о ритуальной жертве? — спросила я. — Миссис Бэрд аккуратно посещает церковь, ее соседи тоже. Здесь все-таки не жертвенный холм друидов.[4]

Фрэнк поднялся и отряхнул брюки от стебельков травы.

— Все-то ты знаешь, девочка моя. А между прочим, нет другого места на земле, где суеверия и колдовство так тесно входили бы в обыденную жизнь, как здесь, в горной Шотландии. Церковь церковью, но миссис Бэрд все равно верит в древний народец и все ее соседи тоже.

Кончиком до блеска начищенного ботинка он показал на пятно.

— Это кровь черного петуха, — пояснил он. — Дома совершенно новые. Сборные, фабричного производства.

Я посмотрела на него весьма холодно.

— Если ты воображаешь, что все объяснил, то это заблуждение. Подумай еще раз. Какая разница, старые это дома или новые? И куда все люди подевались?

— Думаю, собрались в пабе. Пошли посмотрим?

Фрэнк взял меня за руку и повел к калитке, а потом вниз по Джирисайд-роуд.

— В старые времена, — говорил он по дороге, — впрочем, не так уж давно, при закладке дома по обычаю убивали какое-нибудь живое существо и закапывали под фундаментом как искупительную жертву местным духам земли. Обычай древний, как эти холмы. «И зароет он первенца своего в основании дома, а младшего сына под воротами».

Меня просто передернуло от этой цитаты.

— Слава богу, что в наше время они отдают дань современности и прогрессу и приносят в жертву всего лишь петухов. Ты имеешь в виду, что, поскольку дома новые и при постройке никто ничего под ними не закапывал, их обитатели теперь исправили ошибку?

— Совершенно верно, — Фрэнк, явно довольный моей понятливостью, похлопал меня по спине. — По словам викария, многие из здешних жителей верят, что война была послана в наказание за то, что люди отвернулись от старинных обычаев, забыли о своих корнях, перестали, к примеру, закапывать жертвы под фундаментом и сжигать рыбьи кости в камине, за исключением костей пикши.

Он так и сиял, углубившись в любезную сердцу тему.

— Кости пикши сжигать ни в коем случае нельзя, понятно тебе? В противном случае ты больше никогда ни одной не поймаешь. Кости пикши нужно закапывать в землю.

— Я запомню, — пообещала я. — Скажи мне, что следует сделать, чтобы больше не увидеть селедку, и я это немедленно совершу.

Он покачал головой, погруженный в глубины памяти, весь во власти научного экстаза и магии сведений, полученных из множества источников, — в такие минуты он совершенно терял связь с окружающей реальностью.

— Насчет селедки не знаю, — ответил он с отсутствующим выражением лица. — Против мышей надо повесить пучки травки под названием «дрожащий джок» и произнести заклинание: «Дрожащий джок повесим тут, и мыши в доме пропадут». Кажется, так. А что касается жертв, зарытых под фундаментом, то отсюда идут все легенды о призраках. Ты помнишь большой дом в конце Хай-стрит? Он называется «Маунтджералд». Так вот, в нем обитает призрак одного из рабочих, которые строили этот дом. Рабочего будто бы зарыли под домом в качестве ритуальной жертвы. В восемнадцатом веке, это же совсем не так давно.

Фрэнк немного помолчал, задумавшись, потом продолжал:

— Говорят, что по приказу владельца дома одну из стен возвели первой, а потом сбросили сверху каменный блок на голову рабочему, скорее всего, парню, который всем докучал и потому был избран жертвой. Его похоронили на том месте, а потом над ним возвели весь дом. Он появляется в чулане, под полом которого его зарыли, но только в годовщину своей смерти или в один из четырех Старых дней.

— Старых дней?

— Это старинные праздники, — объяснил Фрэнк, все еще блуждая в лабиринтах сознания. — Хогманей, то есть канун Нового года, Иванов день, потом Белтейн, или праздник кельтских костров, и День всех святых. Друиды, древние пикты, вообще все древние народы Британии отмечали праздники Солнца и