что, пожалуй, подожду сэра Флетчера у него в приемной, проскользнула в дверь и плотно закрыла ее за собой.

— Какого дьявола вы тут натворили? — набросилась я на Мурту, но он, не обратив ровно никакого внимания на мой тон, сообщил:

— Сэр Флетчер не держит ключи у себя в приемной, но у этого вот паренька есть вся связка.

И он вытащил из кармана у дежурного большущее кольцо, придержав его так, чтобы нанизанные на него ключи не звякали.

Я опустилась на колени рядом с ним.

— Прелестная картинка! — сказала я и покосилась на распростертого солдата, который еще дышал. — А план тюрьмы?

— Плана нет, но этот мой приятель успел мне кое-что рассказать, пока мы тут дожидались. Распроклятые камеры находятся на этом же этаже, в самой середине западного коридора. Их три, больше я ничего не спрашивал, он и так что-то заподозрил.

— Надеюсь, и того хватит. Прекрасно, давайте мне ключи и уходите.

— Я? Это вам надо уходить, и как можно быстрее.

Он оглянулся на дверь, но из-за нее пока не доносилось ни звука.

— Нет, пойду я, — заявила я и протянула руку за связкой. — Подумайте только, если обнаружат, что вы шастаете по тюрьме со связкой ключей, а дежурный валяется тут, словно дохлая рыба, мы с вами оба пропали, ведь я должна была позвать на помощь, верно?

Я выхватила у него связку и не без труда затолкала в карман. Мурта все еще сомневался, однако встал на ноги.

— А если вас схватят? — спросил он.

— Я упаду в обморок, — сказала я решительно. — А когда приду в себя, скажу, что увидела, как вы убиваете солдат, и в ужасе убежала, сама не ведая куда, искала помощи и заблудилась.

— Ну хорошо, может, и сойдет, — согласился Мурта, двинулся к выходу, но снова остановился. — Ну а зачем же мне было… А! Ограбление!

Он кинулся к столу и начал выдвигать один ящик за другим, выбрасывая оттуда вещи и бумаги прямо на пол.

Только после этого он подошел наконец к двери и осторожно выглянул в коридор. Там было пусто.

— Я пойду первый, — сказал Мурта. — Если кого встречу, уберу с дороги. Считайте до тридцати, а потом уходите. Мы будем вас ждать к северу от тюрьмы в лесу.

Он открыл было дверь, но тут же повернулся ко мне:

— Если вас застукают, не забудьте выбросить ключи.

Я не успела ответить — Мурта угрем выскользнул в коридор, двигаясь бесшумно, словно тень.

Прошла целая вечность, пока я добралась до западного крыла, плутая по переходам старого тюремного замка, осторожно выглядывая из-за углов и прячась за колоннами. Я встретила лишь одного караульного, но избежала опасности, притаившись за углом и тесно прижавшись к стене.

Добравшись до западного крыла, я уже не сомневалась, что нахожусь там, где надо. В коридор выходили три большие двери, в каждой из них проделано небольшое зарешеченное окошко, но разглядеть внутренность камеры в такое окошко было почти невозможно.

Я подошла наудачу к средней камере. Ключи на кольце не имели бирок, но были разной величины. Я выбрала три самых больших и начала подбирать подходящий. Им, разумеется, оказался третий по счету. Я перевела дух, когда замок щелкнул, вытерла о платье потные руки и отворила дверь.

С неистовой поспешностью я пробиралась через скопище вонючих мужских тел, наступая на руки и на ноги лежащим и отталкивая стоящих, которые с доводившей меня до бешенства вялостью уступали мне дорогу. В конце концов узники осознали мое появление; те, кто спал в грязи на полу, приподымались, садились, по камере пошел невнятный гул голосов. Некоторые из заключенных были прикованы к стене, их цепи звенели и гремели в полумраке. Я уцепилась за одного из стоящих на ногах — клансмена в рваном желто-зеленом тартане. Рука у него была до того исхудалая, что кожа пристала к костям: англичане явно экономили на кормежке для узников.

— Джеймс Фрэзер! Высокий, рыжий. Он в этой камере? Где он?

Он уже двигался к дверям вслед за теми, кто не был прикован, но все же остановился и взглянул на меня. Все в камере уже разобрались, что к чему, и теперь почти бесшумно, с негромким шорохом и шепотом, утекали за дверь.

— Кто? Фрэзер? Они увели его нынче утром.

Мужчина стряхнул мою руку со своей, но я ухватила его за пояс и удержала на месте.

— Куда его увели? Кто его забрал?

— Куда — не знаю, а увел его капитан Рэндолл, змей остромордый.

Он высвободился от меня нетерпеливым рывком и метнулся к выходу.

Рэндолл. На мгновение я оцепенела; со всех сторон меня толкали устремившиеся к выходу из камеры мужчины, глухие к крикам тех, кто был прикован. Но я вскоре вышла из ступора и попробовала обдумать положение. Джорди наблюдал за тюрьмой с самого рассвета. Никто не покидал здания, если не считать кухонной обслуги, отправившейся за пополнением припасов. Значит, они оба еще где-то здесь, поблизости.

Рэндолл — капитан, человека выше него чином нет в гарнизоне, если не считать сэра Флетчера. Стало быть, он имеет возможность обеспечить себе в замке такое место, где мог бы без помех пытать заключенных.

А пытки, разумеется, были. Человек, с которым я имела дело в Форт-Уильяме, обладал кошачьей натурой. Отказаться поиграть именно с этой мышью, попавшей к нему в лапы, он был бы так же не в состоянии, как изменить свой рост или цвет глаз.

Со всей доступной мне решимостью я отбросила тревожные мысли о том, что могло произойти с утра, и вышла из камеры. Быстро пробежала расстояние до поворота на лестницу. Здесь я постояла некоторое время у стены — тут было место, откуда меня никто не увидел бы ни с одной, ни с другой стороны, небольшая ниша, в которую я вжалась, содрогаясь от тошнотворного страха. Я вытерла о юбку мокрые от пота ладони и вытащила кинжал из потайного кармана. Сжав его в руке, осторожно выглянула из укрытия в коридор. Узники, которых я нежданно-негаданно освободила, убежали налево. Я не имела представления о том, что они собираются предпринять, но, как бы там ни было, они займут внимание охраны. Разумеется, мне в моих поисках следовало держаться подальше от тех, кто покинул узилище благодаря мне.

Свет из высоких узких окон падал наискосок позади меня; именно там находится западная часть тюрьмы. Лестница. Необходимо заставить работать оцепенелые мозги и сообразить, как мне выйти к нужному месту. Если ты собираешься кого-то пытать, то, скорее всего, выберешь уединенное и звуконепроницаемое помещение. Таким местом может быть подземная камера, в замках они обычны; над ними тонны и тонны земли, поглощающие крики, а тьма скрывает жестокость от тех, кто за нее ответствен.

В конце коридора стена закруглялась: я попала в одну из угловых башен, а в башнях, как известно, имеются лестницы.

Винтовая лестница началась за следующим поворотом; слабо освещенные клинообразные ступеньки уходили вниз, обманывая глаз и на каждом шагу угрожая травмой лодыжки. Переход от сравнительно хорошо освещенного коридора к густому сумраку сильно осложнял дело, так как я не могла толком рассчитать расстояние от одной ступеньки до другой, несколько раз оступалась и хваталась за стену, сбивая костяшки суставов на пальцах и обдирая кожу на ладонях.

Впрочем, у этой лестницы был и свой плюс: через узкое окно, благодаря которому лестница не была погружена в полный мрак, я увидела главный двор тюрьмы и смогла сориентироваться. Небольшой отряд солдат выстроился аккуратными рядами, но всего лишь для поверки, а не для того, чтобы присутствовать при казни шотландского бунтовщика. Во дворе возвышалась виселица, черная и зловещая, однако пустая. Вид ее был для меня все равно что удар под ложечку. Завтра утром… Я понеслась вниз, не думая уже ни о содранных локтях, ни о сбитых пальцах ног.

Добравшись до низа, я остановилась и прислушалась. Мертвое молчание царило здесь, но этой