— И я сказал, что времени осталось немного, — жестко возразил он. — Парень находится в Уэнтуортской тюрьме, а не в дыре для воришек в Крэйнсмуире! Они могут повесить его сегодня, завтра или на следующей неделе, никаких точных сведений у меня нет, но я знаю, что десять человек ни при каких обстоятельствах не в состоянии взять приступом Уэнтуортскую тюрьму.

— Ах вот как!

Меня снова начало трясти, но на этот раз — от гнева.

— Вы этого не можете знать, вы не представляете себе, что можно сделать! Просто не хотите рисковать собственной шкурой и вашей ничтожной… выгодой!

Я показала на тюки в глубине пещеры.

Дугал сцепился со мной, стараясь удержать мои руки, которыми я в неистовстве от горя и гнева колотила его в грудь. Потом, не обращая внимания на удары, он обнял меня, крепко прижал к себе и держал так, пока я не унялась.

— Клэр.

Он впервые назвал меня так, и я испугалась еще сильнее.

— Клэр, — повторил он, ослабив объятия, так что я могла теперь видеть его лицо, — неужели вы думаете, что я не сделал бы всего от меня зависящего, чтобы освободить Джейми, если бы видел хоть единственный шанс? Черт побери, ведь это же мой приемный сын! Но шансов нет — ни одного!

Он слегка встряхнул меня, как бы усиливая смысл своих слов.

— Сам Джейми не допустил бы, чтобы я погубил десяток хороших людей во имя пустой авантюры. Вы это знаете так же хорошо, как и я.

Я больше не могла удерживать слезы. Они полились по моим холодным, как лед, щекам; я пыталась высвободиться из объятий Дугала, но он сжал меня еще крепче и с силой привлек мою голову к своему плечу.

— Клэр, дорогая моя, — произнес он почти с нежностью, — мое сердце разрывается от боли за него — и за вас. Уедем со мной. Я отвезу вас в безопасное место. В мой собственный дом. Не в Леох, — добавил он поспешно, почувствовав, что я дернулась.

— В ваш дом? — медленно проговорила я, и в уме у меня начало зарождаться ужасное подозрение.

— Да, — ответил он. — Не думаете же вы, что я снова отвезу вас в Крэйнсмуир?

Короткая улыбка на мгновение оживила его суровое лицо, но оно тотчас же приняло прежнее серьезное выражение.

— Нет. Я увезу вас в Беаннахд. Там вы будете в безопасности.

— В безопасности? — повторила я. — Или в полной беспомощности?

Тон моего голоса заставил его опустить руки.

— Что вы имеете в виду? — уже не тепло, а очень холодно спросил он.

Мне и самой сделалось зябко; я запахнула плащ и отстранилась от Дугала.

— Вы удерживали Джейми вдали от его собственного дома, рассказав ему, что его сестра родила ребенка от Рэндолла, — сказала я. — Вы и ваш любимый братец хотели переманить Джейми в ваш лагерь. Но теперь он схвачен англичанами, и вы утратили возможность контролировать собственность через него.

Я отступила еще на шаг и продолжала:

— Вы принимаете участие в составлении брачного контракта вашей сестры. Это вы, вернее, вы и ваш брат Колум настояли, чтобы Брох-Туарахом владела женщина. Вы считаете, что, если Джейми погибнет, Брох-Туарах достанется мне — или вам, если вы уговорами или силой добьетесь, чтобы я вышла замуж за вас.

— Что? — Он выкрикнул это так, словно не верил своим ушам. — Вы думаете… вы думаете, что все это какой-то заговор? Святая Агнесса! Вы думаете, я вам лгу?

Я покачала головой, держась от него на расстоянии. Я ни на йоту не верила ему.

— Нет, я верю вашим словам. Если бы Джейми не был в тюрьме, вы бы не посмели сказать мне, что он там. Ведь это легко проверить. Я не считаю также, что это вы предали его англичанам — даже вы не могли бы так поступить со своим родственником. Нет. Кроме того, если бы вы его предали и об этом узнали бы ваши люди, они немедленно обратились бы против вас. Они многое простили бы вам, но не предательство по отношению к родному по крови человеку.

Говоря все это, я вдруг вспомнила об одной вещи.

— Это вы напали на Джейми у границы в прошлом году?

Тяжелые брови поднялись в изумлении.

— Я? Нет! Я нашел парня умирающим и спас его. Разве это значит, что я хотел причинить ему зло?

Под прикрытием плаща я опустила руку на бедро и потрогала свой кинжал.

— Если это сделали не вы, то кто же?

— Я не знаю. — Красивое лицо выглядело настороженным, но искренним. — Это был один из троих, людей конченых, поставленных вне закона, которые бродяжничали и охотились вместе с Джейми. Все трое обвиняли один другого, докопаться до правды было невозможно, по крайней мере тогда.

Он передернул плечами, и плащ упал с них на землю.

— Теперь это уже не имеет значения: двое из этих людей мертвы, а третий в тюрьме. По другому обвинению, но какая, в сущности, разница?

— Я так не считаю, — возразила я, испытывая некоторое облегчение при мысли о том, что, кем бы он ни был, он все же не убийца.

У него не было причин лгать мне сейчас: насколько он знал, я была совершенно беспомощна. Он мог принудить меня к чему угодно. Во всяком случае, похоже было, что он именно так считает. Я покрепче ухватилась за рукоятку кинжала.

Свет в пещере был очень слабый, но я держалась настороже и заметила, как по лицу Дугала скользнуло выражение нерешительности, прежде чем он предпринял свой следующий шаг. Он двинулся ко мне с раскрытыми объятиями, но тотчас остановился, когда я отпрянула.

— Клэр… Моя милая Клэр…

Голос звучал так мягко, а рука едва заметным движением потянулась к моей руке — значит, он решил попробовать соблазн, а не принуждение.

— Я понимаю, почему вы так холодны со мной и почему так плохо думаете обо мне. Я пылаю страстью к вам, Клэр. Это истинная правда, я желаю вас с той самой ночи собрания, когда я поцеловал ваши свежие губы.

Он легонько коснулся двумя пальцами моего плеча, потом передвинул их к шее.

— Если бы я был свободен, когда Рэндолл угрожал вам, я женился бы на вас тогда же и послал его ко всем чертям.

Он теснее придвинулся ко мне, почти прижав к каменной стене пещеры. Пальцы шарили у воротника моего плаща в поисках застежки.

Должно быть, он вдруг увидел мое лицо, потому что прекратил свои попытки, но оставил руку у меня на шее, как раз в том месте, где бился пульс.

— Но даже чувствуя к вам то, что я чувствую, — а я не в силах скрывать это дольше, — даже зная теперь об этом, вы ведь не поверите, что я оставил бы Джейми, если бы имел малейшую надежду спасти его? Джейми Фрэзер — единственный человек, которого я могу считать своим сыном!

— Не вполне так, — сказала я. — У вас есть родной сын. Впрочем, теперь, кажется, уже два?

Пальцы у меня на горле слегка сжались, но тотчас расслабились, и Дугал убрал руку.

— Что вы имеете в виду?

С этой минуты всякое притворство и любая игра сделались невозможными. Карие глаза смотрели на меня пристально, полные губы сжались в одну прямую линию. Он был очень большой и находился очень близко ко мне. Но я зашла слишком далеко, чтобы осторожничать.

— Это значит, что я знаю, кто настоящий отец Хэмиша, — ответила я.

Он почти ожидал этого и вполне владел своим лицом, но я целый месяц занималась гаданием, и это не пропало даром. Я заметила короткую вспышку изумления в его мгновенно расширившихся глазах и столь