тем самым в паническое состояние. Кто бы ни был этот похититель, ростом он казался ненамного выше меня, но определенно был гораздо сильнее. Я ощутила слабый цветочный аромат, кажется, пахло лавандой, и запах этот смешивался с сильным запахом мужского пота. Ветки сомкнулись за нами, и, пока он тащил меня по тропинке, я обратила внимание на то, что обхватившая меня за талию рука очень знакомая.

Я дернула головой и высвободила рот.

— Фрэнк! — взорвалась я. — Ради всего святого, что это за нелепая игра?

Я разрывалась между двумя противоречивыми чувствами: с одной стороны, была рада, что нашла Фрэнка здесь, а с другой — была дико возмущена грубой шуткой. Ошарашенная тем, что произошло со мной среди каменных столбов хенджа, я совершенно не была расположена шутить.

Он отпустил меня, но едва я к нему повернулась, как поняла, что дело неладно. Суть не в незнакомом одеколоне, а в чем-то гораздо более существенном. Я остолбенела, а волосы на затылке встали дыбом.

— Вы не Фрэнк, — прошептала я.

— Отнюдь нет, — согласился он, наблюдая за мной с весьма большим интересом. — Правда, у меня есть кузен, которого так зовут, но я сомневаюсь, чтобы вы меня с ним спутали, потому что между нами нет никакого сходства, мадам.

Как бы там ни выглядел его кузен, но сам он вполне мог сойти за брата Фрэнка. То же гибкое и худощавое сложение, те же четкие линии скул, словно резцом очерченное лицо; ровные брови, широко расставленные карие глаза, те же темные волосы.

Но у этого человека волосы были длинные, стянутые на затылке кожаным ремешком. Темная, словно у цыгана, кожа на лице, вероятно, месяцами и годами подвергалась воздействию солнца и ветра и ничуть не напоминала легкий золотистый загар, который приобрел Фрэнк в Шотландии.

— Но кто же вы? — не удержалась я от вопроса.

Родственников и свойственников у Фрэнка было множество, но мне казалось, что я хорошо знаю всю британскую ветвь семьи. И среди них не было никого похожего на этого человека. И конечно, Фрэнк рассказал бы мне о любом близком родиче, живущем в горной Шотландии. И не просто упомянул бы или рассказал, но настаивал бы на визите к нему во всеоружии генеалогических записей и блокнотов для новых пикантных сведений из семейной истории о знаменитом Черном Джеке Рэндолле.

В ответ на мой вопрос незнакомец поднял брови.

— Кто я? Я мог бы задать вам тот же вопрос, мадам, но с гораздо большим основанием.

Его глаза медленно исследовали мою особу с ног до головы; наглым оценивающим взглядом он рассматривал мое цветастое легкое ситцевое платье и с особым вниманием — мои ноги. Я не вполне поняла смысл этого взгляда, но тем не менее занервничала ужасно, отступила на шаг или два и ударилась спиной о дерево довольно чувствительно.

Мужчина отвел от меня глаза и тем самым словно бы освободил меня от принуждения. Я вздохнула полной грудью, хотя до той минуты не осознавала, что невольно задерживаю дыхание.

Он повернулся, чтобы поднять свой мундир, брошенный на нижнюю ветку молодого дуба. Отряхнул мундир от приставших листьев и начал его натягивать.

Я опять задышала через раз, потому что он снова посмотрел на меня. Мундир у него был ярко-алый, в обтяжку и без отворотов, застегнутый наглухо. На рукавах отвороты из буйволовой кожи шириной по меньшей мере в шесть дюймов, на одном из эполетов мерцало небольшое кольцо из золотого шнура. Драгунская форма, причем офицерская. Тут меня осенило: он, конечно же, тоже актер, из той компании, с которой я столкнулась на другом конце дубовой рощи. Однако короткий меч, пристегнутый к поясу, был на вид куда более реальным, нежели те, какие мне довелось повидать у актеров.

Я покрепче прижалась спиной к стволу дерева и почувствовала себя увереннее. Руки скрестила на груди — в оборонительной позиции.

— Да кто же вы, черт побери, такой на самом деле?

Этот мой вопрос прозвучал столь вызывающе и грубо, что я сама испугалась.

Он будто и не слышал, продолжая застегивать мундир. Закончив это занятие, повернулся ко мне. Сардонически поклонился, прижав руку к сердцу.

— Я, мадам, Джонатан Рэндолл, эсквайр, капитан его величества восьмого драгунского полка. К вашим услугам, мадам.

Я сорвалась с места и кинулась бежать. Жарко и шумно дыша, я продиралась сквозь заросли дуба и ольхи, не обращая внимания на куманику, крапиву, поваленные стволы — одним словом, ни на какие препятствия у себя на пути. Я слышала крик где-то позади, но была слишком напугана, чтобы точно определить его направление.

Я бежала слепо; ветки царапали лицо и руки, я то и дело спотыкалась или подворачивала ногу, оступившись в ямку. В голове не было места для сколько-нибудь разумной мысли, я хотела лишь одного — убежать от этого человека.

Что-то тяжелое ударило меня в спину, я с размаху упала ничком на землю, растянувшись во весь рост, упала так страшно, что это почти лишило меня сознания. Грубые руки повернули меня на спину, и капитан Джонатан Рэндолл встал возле меня на колени. Он дышал тяжело и во время погони потерял свой меч. Растрепанный и грязный, он к тому же был весьма раздражен.

— Какого дьявола вы кинулись убегать от меня? — спросил он.

Прядь густых темных волос упала на лоб, перечеркнув бровь, и это сделало его невероятно похожим на Фрэнка.

Он наклонился и схватил меня за руки. Все еще задыхаясь, я попыталась освободиться, но добилась только того, что он повалился на меня. Он потерял равновесие и всей своей тяжестью придавил меня к земле. Несколько удивленный, он, однако, перестал злиться.

— Ах вот оно что! — произнес он со смешком. — Был бы рад оказать тебе эту любезность, цыпочка, но ты выбрала весьма неудачный момент.

Мои бедра были плотно придавлены к земле, в поясницу врезался острый камешек. Я попыталась переменить положение, но он еще сильнее налег на меня и обеими руками притиснул к земле мои плечи. Я открыла рот, чтобы выразить свое возмущение, но успела только выговорить: «Что вы себе…», потому что он наклонился и поцеловал меня, оборвав не успевшую начаться гневную филиппику. Он просунул язык мне в рот, нагло и бесстыдно двигал им во все стороны, то глубже, то ближе к моим губам. Кончил он это занятие так же внезапно, как начал, и откинулся назад. Потрепал меня по щеке.

— Неплохо, цыпочка. Может быть, попозже я и найду время заняться тобой как следует.

К этому времени я уже выровняла дыхание и немедленно воспользовалась этим. Крикнула что было мочи прямо ему в ухо, и он отскочил от меня, словно я сунула ему в ухо раскаленную проволоку. Но я успела еще и дать ему коленом в незащищенный низ живота; он откатился в сторону и распростерся на рыхлой земле.

Я вскочила на ноги, но он уже оправился от удара и возник рядом со мной. Я дико озиралась по сторонам — в какую сторону бежать, но мы оказались, как я теперь разглядела, у подножия одной из столь часто встречающихся в Шотландии отвесных гранитных скал — они вздымаются ввысь, точно башни, прямо из земли. Рэндолл догнал меня в том месте, где в этой каменной глыбе была выемка, нечто вроде неглубокой пещеры. Он загораживал выход, упершись обеими руками в края выемки, и смотрел на меня со смешанным выражением злости и любопытства на красивом загорелом лице.

— С кем ты была? — спросил он. — Кто такой Фрэнк? Среди моих товарищей нет человека с таким именем. Может, он из тех, кто живет по соседству, а?

Он насмешливо улыбнулся.

— От твоей кожи навозом не несет, значит, с батраком или арендатором ты не была. Да и на вид ты стоишь подороже, чем может себе позволить местный фермер.

Я стиснула кулаки и выставила вперед подбородок. О чем бы ни болтал этот шутник, ко мне это не могло иметь отношения.

— Я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, и буду очень вам признательна, если вы немедленно выпустите меня отсюда, — заговорила я тоном самой строгой палатной сестры.

В свое время тон этот действовал неотразимо на слишком настойчивых санитаров и молодых интернов, но капитана Рэндолла он лишь позабавил.

Я изо всех сил старалась победить страх и растерянность, которые бились у меня в груди, словно