видимо, на многочисленные предложения помочь; он направился прямиком к ограде, наклонился, и его сильно вырвало. Потом он сполз по стене, сел на траву, раскинув ноги и задрав голову вверх, так что дождь падал ему на лицо. Когда я увидела, как он ловит языком дождевые капли, то положила руку Колуму на плечо и сказала:

— С ним все в порядке. Он только испугался.

Колум прикрыл глаза и выдохнул воздух, тело его обмякло, освободившись от напряжения. Я смотрела на него с сочувствием.

— Вы беспокоитесь о нем, как о своем собственном ребенке? — спросила я.

Серые глаза внезапно глянули в мои с выражением тревоги. Несколько мгновений в кабинете не было слышно ни звука, только тикали часы на полке. Потом по носу Колума скатилась капля и повисла на кончике. Я невольно протянула руку с носовым платком и стерла эту каплю — а вместе с ней и тревогу с лица Колума.

— Да, — ответил он просто.

В конце концов я рассказала Джейми лишь о плане Колума послать его охотиться вместе с герцогом. Я была теперь уверена, что его отношение к Лаогере не более чем рыцарственная дружба, но я не знала, что он может выкинуть, узнав о поступке Дугала, соблазнившего девушку да еще сделавшего ей ребенка. Колум явно не собирался прибегнуть к услугам Джейли Дункан, чтобы избавить Лаогеру от беременности. Выйдет ли девушка за Дугала? Или Колум найдет ей другого мужа еще до тех пор, как беременность станет явной? Во всяком случае, если Джейми и Дугал оба отправятся на какое-то время на охоту, будет лучше, чтобы тень Лаогеры не присутствовала там, так сказать, в качестве третьего лица.

— Хмм, — в задумчивости протянул Джейми, выслушав меня. — Попытаться стоит. Волей-неволей становишься близким приятелем тому, с кем охотишься весь день, а потом садишься пить виски у костра.

Он кончил застегивать мне платье сзади и быстро поцеловал меня в плечо.

— Мне грустно покидать тебя, англичаночка, но так, наверное, будет лучше.

— Не думай обо мне, — сказала я.

До сих пор я не сознавала, что с его отъездом останусь в замке в одиночестве, а теперь эта мысль больно резанула меня. Но надо справиться с собой, если я хочу ему помочь.

— Ты готов идти на ужин? — спросила я.

Он обнял меня за талию, и я повернулась к нему.

— Ммм, — произнес он минутой позже. — Я готов остаться голодным.

— Ну а я нет, — ответила я. — Тебе нужно просто подождать.

Я поглядела вдоль обеденного стола, потом окинула глазами всю комнату. Теперь я знала большинство из этих людей, некоторых даже близко. Какая же это пестрая компания, подумалось мне. Фрэнк был бы в восторге от такого сборища — множества разных типов лиц.

Думать о Фрэнке было все равно что трогать больной зуб; мое намерение бежать все отодвигалось. Но ведь настанет время, когда откладывать еще и еще будет уже невозможно… я мысленно обратилась назад, пытаясь восстановить его облик, как бы провела пальцами по длинным, ровным аркам его бровей — так я однажды сделала в действительности. Не имеет значения, что пальцы мои при этом начало покалывать при воспоминании о более шероховатых и густых бровях и о темно-голубых глазах под ними.

Я поспешно повернулась к своему соседу — как к противоядию от беспокойных размышлений. Соседом оказался Мурта. Вот уж кто ни в малой мере не напоминал мне мужчин, тревожащих мое воображение!

Невысокий, щуплого сложения, но мускулистый, как гиббон, с несоразмерно длинными руками, которые усиливали сходство с обезьяной; у него был низкий лоб и узкие челюсти, они почему-то напомнили мне о пещерных жителях и об изображениях первобытных людей в какой-то из книг Фрэнка. Нет, отнюдь не неандерталец. Пикт, вот он кто. В маленьком клансмене было нечто особенно стойкое, что-то роднящее его с потемневшими от непогоды, покрытыми надписями камнями, древними даже в этом времени, которые стоят неколебимыми стражами на перекрестках и на кладбищах.

Увлеченная такими мыслями, я начала присматриваться к другим своим сотрапезникам, чтобы определить их этническое происхождение. Вот, например, сидит человек возле камина, его зовут Джон Камерон, он типичный норманн, если я верно их себе представляю: высокие скулы, высокий и широкий лоб, длинная нижняя губа и смуглая кожа галла.

На удивление светловолосые саксы… совершенный образец — Лаогера. Светлокожая, голубоглазая, хоть и очень миниатюрная, но уже пухленькая… но тут я прекратила свое немилосердное наблюдение. Лаогера тщательно избегала смотреть на меня и на Джейми; теперь она дружески болтала со своими подружками за одним из нижних столов.

Я стала смотреть в противоположную сторону, на соседний стол, за которым сидел Дугал, на этот раз отдельно от Колума. Кровожадный викинг, точно! Внушительный рост, широкие, плоские скулы… легко представить его себе на палубе корабля-дракона, глубоко запавшие глаза горят алчностью и вожделением, как только он завидит сквозь туман деревню на скалистом берегу.

Крупная рука, слегка поросшая на запястье рыжими волосками, протянулась мимо меня, чтобы взять небольшой ломтик овсяного хлеба с подноса. Еще один древний скандинав, Джейми. Он напомнил мне легенды миссис Бэрд о племени великанов, которые некогда пришли в Шотландию, а после сложили свои длинные кости в северном краю.

Разговор был общий, как обычно, маленькие группки переговаривались в промежутках между заглатыванием еды. Неожиданно до меня донеслось знакомое имя, его произнесли за соседним столом. Сандрингем. Я думала сначала, что голос принадлежал Мурте, и повернулась к нему. Он сидел рядом с Недом Гоуэном и жевал, как машина.

— Сандрингем? А, старый Уилли-жопочник, — раздумчиво проговорил Нед.

— Как?! — вскинулся один из молодых воинов, поперхнувшись элем.

— Наш почтенный герцог имеет вкус к мальчикам, вот как, — пояснил Нед. — Во всяком случае, я так понимаю.

— М-да, — согласился Руперт с набитым ртом. Прожевав, он добавил: — Ему тогда очень пришелся по вкусу молодой Джейми. В последний раз, когда он сюда приезжал, если я правильно запомнил. Когда это было, Дугал? В тридцать восьмом? Или в тридцать девятом?

— В тридцать седьмом, — отозвался Дугал из-за своего стола и прищурился на своего племянника. — Ты был хорошеньким пареньком в шестнадцать лет, Джейми.

Джейми кивнул, жуя.

— Да, и бегал быстро, — отозвался он.

Когда улегся смех, Дугал принялся дразнить Джейми:

— Я и не знал, что ты был фаворитом, Джейми. Кое-кто из них продал несчастную задницу за земли и должности.

— Как видишь, я не получил ни того ни другого, — с усмешкой ответил Джейми под новый взрыв хохота.

— Ты что, ни разу не подпустил его близко к себе? — громко чавкая, задал вопрос Руперт.

— Сказать по правде, случилось подпустить ближе, чем мне самому хотелось бы.

— А насколько близко тебе пришлось бы по душе, парень? — выкрикнул сидевший за Рупертом высокий мужчина с каштановой бородой — я его не знала.

Его реплика была встречена смехом и весьма вольными замечаниями. Джейми все это ничуть не беспокоило, он с улыбкой потянулся за следующим куском хлеба.

— Ты из-за этого сбежал из замка и вернулся к отцу? — задал Руперт новый вопрос.

— Да.

— Джейми, дружище, тебе стоило только рассказать мне об этих неприятностях, — с притворным участием произнес Дугал, на что Джейми вначале отозвался типично шотландским гортанным звуком, а потом сказал:

— Если бы я рассказал тебе об этом, старый ты плут, ты бы в один прекрасный вечер подлил мне в эль макового настоя и уложил в постель к его светлости в качестве маленького подарка.