— Значит, существуют способы?

— Способов полно, только вот, к сожалению, в большинстве своем они ненадежны, — ответила я, с сожалением вспоминая о пилюлях для контрацепции.

Однако мне достаточно хорошо запомнились и наставления опытных повитух из «Обители ангелов» в Париже, где я работала двадцать лет назад.

— Дай-ка мне небольшую коробку, вон оттуда, из шкафчика, — попросила я, указывая на дверцы над ее головой. — Ага, вот эту. Так вот, некоторые французские повитухи используют отвар гвоздичного перца и валерианы, — продолжила я, копаясь в коробке. — Но это довольно опасно и, думаю, не вполне надежно.

— Вы по ней скучаете? — неожиданно спросила Марсали и в ответ на мой непонимающий взгляд пояснила: — По вашей дочери?

Лицо ее стало каким-то отстраненным, и мне показалось, что этот вопрос имел отношение скорее к Лаогере, чем ко мне.

— Да, — просто ответила я. — Но она выросла, у нее своя собственная жизнь.

В горле у меня снова встал ком, и мне пришлось склониться над коробкой, чтобы спрятать лицо. Шансы на то, что Лаогера когда-нибудь снова увидит Марсали, были примерно таковы, как и мои — увидеть Брианну. Думать об этом мне совсем не хотелось.

— Смотри, — сказала я, доставая большой кусок очищенной губки.

Я вынула один из вложенных в пазы крышки хирургических ножей и аккуратно отрезала несколько маленьких кусочков, каждый примерно в три дюйма в длину и ширину. Снова порывшись в коробке, я нашла маленький флакончик масла из пижмы и под зачарованным взглядом Марсали пропитала им один квадратик.

— Вот, это чтобы ты знала, сколько масла нужно использовать. Если нет масла, можешь пропитать губку уксусом, в крайнем случае сойдет даже вино. Кусочек губки помещаешь в себя перед тем, как лечь с мужчиной в постель. Не забудь сделать это даже в первый раз. Чтобы забеременеть, хватит и одного раза.

Марсали кивнула и осторожно коснулась губки указательным пальцем.

— Да? И что потом? Я должна вытащить это обратно или…

Истошный вопль сверху, сопряженный с внезапным креном «Артемиды», как будто она вдруг свернула свои паруса, прервал нашу беседу. Наверху что-то случилось.

— Потом расскажу, — пообещала я, сунула ей бутылку с губкой и поспешила в проход.

Джейми, стоя на корме рядом с капитаном, наблюдал за тем, как сзади к нам приближалось большое, раза в три больше «Артемиды», трехмачтовое судно с целым лесом снастей и парусов. Черные фигурки матросов сновали по оснастке, как блохи по простыне. За кораблем тянулся белый дымок, след недавнего выстрела.

— Они что, в нас стреляют? — удивилась я.

— Нет, — мрачно ответил Джейми. — Пока это только предупредительный выстрел. Они хотят произвести досмотр.

— А могут?

Этот мой вопрос адресовался капитану Рейнсу, выглядевшему еще более мрачно, чем обычно: опущенные уголки его рта утонули в бороде.

— Могут, — ответил он. — При постоянном ветре, как сейчас, в открытом море нам от них не уйти.

— А что это вообще за корабль?

Над мачтой реял флаг, но на таком расстоянии, да еще когда приходилось смотреть против солнца, он казался черным.

— Военный корабль британского флота, — ответил Джейми, невыразительно глядя на меня. — Семьдесят четыре пушки. Сдается мне, тебе лучше спуститься вниз.

Это была скверная новость. Хотя Британия больше не находилась в состоянии войны с Францией, отношения между двумя странами никак нельзя было назвать сердечными. «Артемида» была вооружена, но ее четыре двенадцатифунтовые пушки предназначались для защиты от легких суденышек пиратов и, разумеется, не позволяли дать отпор военному кораблю.

— Что им от нас надо? — спросил Джейми капитана. Рейнс покачал головой, его пухлое лицо потемнело.

— Скорее всего, принудительная вербовка, — буркнул он. — У них не хватает матросов. Взгляните на их такелаж, на бак… — Капитан неодобрительно махнул рукой в сторону военного корабля. — Они могут призвать всех наших матросов, которые выглядят британскими подданными, — это половина команды. И вас, мистер Фрэзер, тоже, если вы не захотите выдать себя за француза.

— Проклятье! — тихо выругался Джейми, взглянул на меня и нахмурился. — Я разве не сказал, чтобы ты отправлялась вниз?

— Сказал, — ответила я, но вместо того, чтобы уйти, придвинулась к нему, не сводя глаз с военного корабля.

Офицер в расшитом золотом мундире и шляпе с галуном спускался с его борта в корабельную шлюпку.

— Если британских матросов призовут, — спросила я капитана Рейнса, — что с ними будет?

— Им придется служить на борту «Дельфина», — он кивнул в сторону военного корабля с носовым украшением в виде головы губастого морского животного, — в качестве моряков военного флота. По прибытии в порт их могут отпустить, а могут и не отпустить.

— Что? Ты хочешь сказать, что они имеют право просто захватывать первых попавшихся людей и заставлять их служить матросами, сколько им вздумается?

При одной мысли о том, что Джейми может вот так, неожиданно, исчезнуть, меня пробрал ужас.

— Имеют, — подтвердил капитан. — И если они это сделают, нам придется добираться до Ямайки с половиной команды.

Он повернулся и отправился встречать шлюпку. Джейми сжал мой локоть.

— Иннеса и Фергюса никто не заберет, — сказал он. — Они помогут тебе в поисках Айена. Если нас заберут, — (это «нас» больно укололо меня), — отправляйся на плантацию Джареда у Сахарного залива и начинай поиски оттуда.

Джейми посмотрел на меня сверху вниз и улыбнулся.

— Там мы с тобой и встретимся, — добавил он, сжимая мой локоть. — Трудно сказать, как скоро, но я непременно туда прибуду.

— Но ты можешь выдать себя за француза! — попыталась протестовать я. — Никто тебя не уличит.

Он смерил меня долгим взглядом и покачал головой.

— Нет. Неужели ты думаешь, что я позволю им забрать моих людей, а сам спрячусь, прикрывшись французским именем?

— Но…

Я хотела сказать, что шотландские контрабандисты вовсе не «его люди» и ему совсем не обязательно идти ради них на такие жертвы, но не стала, поняв, что возражения бесполезны. Шотландцы не были его родичами или арендаторами, среди них мог оказаться предатель, но это он, Джейми, завел их сюда, а значит, он в ответе за них, что бы ни случилось.

— Не бери в голову, англичаночка, — тихо сказал он. — Со мной все будет в порядке. Но на данный момент нам лучше называться супругами Малкольм.

Он похлопал меня по руке и двинулся вперед, готовый встретить любую судьбу. Я поплелась за ним. Когда лебедка подтянула визитера, брови капитана Рейнса полезли на лоб.

— Господи помилуй, что это? — пробормотал он, увидев появившуюся над бортом «Артемиды» голову.

То был молодой человек лет двадцати пяти, его осунувшееся лицо и понурые плечи свидетельствовали о крайней усталости. Мундир был ему велик, рубаха под ним — грязна; ступив на палубу «Артемиды», он пошатнулся.