На следующий день у нас обедал мистер Наллег, и мы подавали вино. Джон выпил бокал, затем другой. Селия и я оставили их за портвейном, и лакей унес Джона в его комнату мертвецки пьяным.

Затем к нам заглянул доктор Пирс и был оставлен к обеду.

— Одна маленькая птичка сказала мне, что у вас сегодня к обеду заяц в винном соусе, а это мое любимое блюдо, — смеющимся голосом сообщил он Селии.

— Кто же эта маленькая птичка? — спросила она, и ее глаза блеснули.

— Самая прекрасная птичка в нашем приходе, — сказал доктор Пирс, целуя мне руку. Лицо Селии было каменным.

На следующий день нас пригласили к обеду родители Селии, и мы все решили, что Джону лучше не ехать с нами.

Селия имела разговор со Страйдом, и я поняла, что она взяла с него обещание не подавать Джону вино и портвейн. Страйд встретил меня в холле. Его лицо выражало покорное терпение. Жалованье нашего дворецкого было достаточно высоким, чтобы он понимал, чьих приказов в этом доме надо слушаться.

— Мистеру Мак-Эндрю не подавать ни вина, ни портвейна, — разрешила я, — но в библиотеке вы оставите для него две бутылки виски, стакан и холодную воду.

Страйд согласно кивнул. Его лицо не дрогнуло. Я думаю, что если бы я велела ему поставить в библиотеку виселицу для мистера Мак-Эндрю, он бы сделал это не раздумывая.

— Я велела Страйду не давать Джону вина сегодня, — сказала мне Селия, когда мы разместились в экипаже.

— Конечно, — отозвалась я. — Надеюсь, что у него нет виски.

— Об этом я не подумала, — она была явно шокирована, — но я чувствую, что он не станет настаивать на выпивке.

— Я тоже надеюсь, — лицемерно произнесла я.

Гарри что-то проворчал, но ничего не сказал. Вечер показался мне очень длинным. Лорд Хаверинг оказался дома и был счастлив играть весь вечер в карты, если только я была его партнером и сидела напротив, время от времени дразняще поглядывая на него своими раскосыми зелеными глазами.

Но когда мы вернулись домой, усадьба была вся освещена огнями и окна на втором и первом этаже были широко распахнуты.

— Что случилось? — Мой голос прервался от тревоги, и я спрыгнула с коляски, не дожидаясь, пока она остановится. — Ричард? Джулия? Или это Каллер?

— Это мистер Мак-Эндрю! — объявил Страйд, появляясь в дверях. — Он поджег ковер в библиотеке и разбил весь китайский фарфор.

Гарри издал странное восклицание и, промчавшись мимо меня, распахнул дверь в библиотеку. Там царил хаос. Бесценный персидский ковер почернел и обгорел вокруг прожженной в нем большой дыры. Стеклянные изящные шкатулки оказались разбиты, а несколько напольных цветочных ваз опрокинуты на пол. Книги, сброшенные с полок, разорванные, со смятыми листами, также валялись по всей комнате. И посередине этого разгрома стоял мой муж, в жилете и в ботинках и с кочергой в руках, похожий некоторым образом на Принца Датского в театре бродячих комедиантов.

Гарри замер на пороге комнаты, слишком пораженный, чтобы говорить. Но Селия проскользнула под его рукой и влетела в комнату.

— Что это, Джон? — Слова Селии явно выдавали ее беспокойство. — Вы сошли с ума? Что тут было?

Вместо ответа Джон молча показал кочергой на маленький круглый стол, соблазнительно придвинутый к его любимому креслу. На нем стояли две бутылки виски и графин ледяной воды, маленькая тарелка с бисквитами и уже обрезанная сигара.

— Кто принес это сюда? — требовательно спросила Селия и резко обернулась к Страйду.

Внезапно она стала как будто выше ростом, ее голова была высоко поднята, глаза сверкали.

— Кто принес это сюда? — В ее голосе отчетливо слышались нотки приказа.

— Я, ваша милость, — ответил Страйд.

Он смотрел на Селию без страха, но ему еще не приходилось видеть ее такой. Да и никому из нас не приходилось.

— Доктор Мак-Эндрю приказал вам? — продолжала спрашивать Селия. Лгать сейчас было невозможно.

— Нет, ваша милость, — сказал Страйд.

Но он не признался, что это был мой приказ. Селии это и не требовалось, она уже все поняла.

— Вы можете идти, — резко приказала она и кивком велела закрыть дверь.

Мы остались одни в этом разгроме.

Кочерга выпала из рук Джона, плечи ссутулились, будто он испугался содеянного. Я чувствовала, как хочется ему выпить. Но Селия быстрыми шагами, так непохожими на ее обычную скользящую походку, пересекла комнату, схватила обе бутылки за горлышко и швырнула их в камин.

— Это ваших рук дело, Беатрис. — Ее голос был полон гнева. — Это вы приказали принести их, так же как вы старались, чтобы в нашем доме каждый день к столу подавалось вино. Вы хотите принудить Джона пить. Вы спаиваете его.

Рот Гарри открылся, как у пойманного лосося. События развивались слишком быстро для него, а Селия в гневе была зрелищем, способным шокировать даже самого невозмутимого человека. Я чувствовала себя немного получше. Мне было любопытно, как будто на моих глазах игривый котенок превращался в грозного хищника. Но я боялась ее новой силы.

— Я — леди Лейси, — сказала Селия.

Ее голова была высоко поднята, лицо сияло праведным гневом. Ей никогда прежде не доводилось сердиться, и этот взрыв подхватил и понес ее, как весеннее половодье.

— Я — леди Лейси, — повторила она. — Это мой дом, и я приказываю, Я ПРИКАЗЫВАЮ, чтобы в этом доме ни для кого не было спиртного.

— Селия… — слабо начал Гарри, и она резко обернулась к нему, забыв свое привычное послушание, будто его никогда и не было.

— Гарри, я не могу видеть, как человека губят на моих глазах, и ничего не делать, чтобы спасти его. Я никогда не командовала в этом доме. Я нигде никогда не командовала и не имела к этому никакого желания. Но я не позволю продолжать это.

Гарри робко посмотрел на меня, но я ничего не могла поделать. Я стояла неподвижно, как стоит старый опытный лис, услышав лай собак и звук охотничьего рога. Но мои глаза перебегали от Джона, безмолвного и неподвижного, к Селии, взбешенной от гнева.

— Где ключи от кладовой? — Она обратилась к Гарри.

— У Страйда, — еле выдавил он, — и у Беатрис.

Селия подошла к двери и распахнула ее. Как и следовало ожидать, Страйд оказался в холле, стремясь держаться в курсе событий, и выглядел сейчас довольно глупо.

— Принесите мне ключи от кладовой, — велела Селия Страйду. — Все ключи. Ключи миссис Мак- Эндрю тоже.