чехословацкого ада. На что я ответил: «Дураки тоже в Чехословакии бывают». Они очень обиделись.
- Когда я впервые приехал в Париж, меня удивило, что там воздух был такой сладковатый. То ли это было время года такое(это был август) и там что-то цвело, то ли после Москвы был такой резкий что ли срез в окружающей среде. Я вообще очень хорошо различаю запахи. Может, в прошлой жизни я был кем-то, кто работал с запахами. Я очень хорошо отличаю запахи...* * *- Мои музыкальные пристрастия время от времени меняются. То есть у меня нет такого строгого фиксированного списка. Вот сегодня у нас - 11 октября 93 года - я считаю, что самый лучший альбом в рок-музыке, который когда-либо был выпущен - это Джимми Хендрикс «Are you experienced?» Это их первая пластинка. То есть я считаю, что это абсолютно лучший альбом всех времен. На сегодняшний день. Это лучше, чем Beatles, Stones, Doors. Это идеальный альбом, на мой взгляд. Что касается хоккея, я считаю, что лучшим хоккеистом, которого я когда-либо видел в своей жизни, был Валерий Харламов. Я никого не видел, чтобы так играл и чтобы люди так воспринимали его.
- После прослушивания всего альбома «Тектоника» складывается впечатление, что его создателю в Америке живется не очень хорошо. Ностальгия - это фон и стержневая тема всего диска. Добрая половина всех песен посвящена Москве и России в целом. Правда, грусть-тоска здесь передается типично по- шумовски: черным юмором, перечислением всякой жути. А наиболее полно эта ностальгия выражена в песне «Разговор с комнатой», в которой нежная мелодия намеренно искажается исполнением, в котором, как ни крути, грусть, достаточно ловко перекрытая сарказмом. Прослушав весь альбом, становится как-то грустно и пусто на душе, так как понимаешь, что человек, написавший все это, по-настоящему несчастлив.
- Приятным сюрпризом для меня было появление на этой пластинке Ж.Агузаровой. В этом альбоме Вася не «отогрелся» еще душой в солнечном Голливуде. По песне «Случай в метро» видно, что советская тематика еще держит его за горло. Поразительно, как Шумов чувствует изменение духовного климата в похолодавшей Москве. Именно холода в человеческих отношениях.
- Я всегда был дружен с Петей Мамоновым, потому что у нас есть много общих музыкальных интересов с точки зрения западной музыки. Ну и вообще жизненных каких-то пересечений. В то же время, мы с ним много пили вместе, что, в принципе, являлось хорошим стимулом для поддержания дружеских отношений. Были еще ребята, но к сожалению, в то время было много ребят, которые подавали надежды, и прошло 5-6 лет и никто ничего так и не сделал. Народ как-то рассосался, растекся, видоизменил деятельность или просто бросил. И поэтому кроме Петра Мамонова, сидя в Лос-Анджелесе, я не знаю никого.
- Мне трудно согласиться с твоим утверждением, что живя в Америке и творя на русском, ты остаешься прежним. Мне кажется, и это всего лишь мое ощущение, что ты сильно изменился. И именно по духу. Мне кажется, что даже если бы я не знал, что ты живешь вне России, все равно, послушав, например, альбом «Тектоника», я бы сказал, что это не совсем твоя музыка. Не твоя в смысле наличия каких-то новых гармоний, настроений, мелодий. Я уже не говорю про тексты песен. Может быть, я не прав.
Лучшим хоккеистом, которого я когда-либо видел в своей жизни, был Валерий Харламов. Я никого не видел, чтобы так играл и чтобы люди так воспринимали его.
- После прослушивания всего альбома «Тектоника» складывается впечатление, что его создателю в Америке живется не очень хорошо. Ностальгия - это фон и стержневая тема всего диска. Добрая половина всех песен посвящена Москве и России в целом. Правда, грусть-тоска здесь передается типично по- шумовски: черным юмором, перечислением всякой жути. А наиболее полно эта ностальгия выражена в песне «Разговор с комнатой», в которой нежная мелодия намеренно искажается исполнением, в котором, как ни крути, грусть, достаточно ловко перекрытая сарказмом.Прослушав весь альбом, становится как-то грустно и пусто на душе, так как понимаешь, что человек, написавший все это, по-настоящему несчастлив.
- Приятным сюрпризом для меня было появление на этой пластинке Ж.Агузаровой. В этом альбоме Вася не «отогрелся» еще душой в солнечном Голливуде. По песне «Случай в метро» видно, что советская тематика еще держит его за горло. Поразительно, как Шумов чувствует изменение духовного климата в похолодавшей Москве. Именно холода в человеческих отношениях.
- Я всегда был дружен с Петей Мамоновым, потому что у нас есть много общих музыкальных интересов с точки зрения западной музыки. Ну и вообще жизненных каких-то пересечений. В то же время, мы с ним много пили вместе, что, в принципе, являлось хорошим стимулом для поддержания дружеских отношений. Были еще ребята, но к сожалению, в то время было много ребят, которые подавали надежды, и прошло 5-6 лет и никто ничего так и не сделал. Народ как-то рассосался, растекся, видоизменил деятельность или просто бросил. И поэтому кроме Петра Мамонова, сидя в Лос-Анджелесе, я не знаю никого.
- Мне трудно согласиться с твоим утверждением, что живя в Америке и творя на русском, ты остаешься прежним. Мне кажется, и это всего лишь мое ощущение, что ты сильно изменился. И именно по духу. Мне кажется, что даже если бы я не знал, что ты живешь вне России, все равно, послушав, например, альбом «Тектоника», я бы сказал, что это не совсем твоя музыка. Не твоя в смысле наличия каких-то новых гармоний, настроений, мелодий. Я уже не говорю про тексты песен. Может быть, я не прав.
- Ты рассуждаешь как слушатель. А я говорю как автор. Я делаю так, как мне интересно, как я считаю имеет смысл делать. Естественно, многое зависит от вдохновения. Какие-то альбомы получаются лучше, какие-то хуже. Непредсказуемо. Конечно, в моей жизни в Лос-Анджелесе есть минусы. Допустим, раньше перед записью альбома я мог какие-то песни где-то в компании проиграть, получить какую-то обратную связь, мнения, впечатления. Иногда обнаруживается какой-то ляпсус, который проглядишь. Все бывает. Такой предварительный просмотр ведь очень важен. Там у меня этой возможности нет. Т.е. все, что я делаю - все без пробы. Поэтому, и ты иногда замечал, часто проскакивает что-то такое, чего могло бы и не быть.
- В Америке, в Лос-Анджелесе в частности, идеальное место для творчества. Понимаешь, делай что хочешь и все считают: «Молодец, отлично!». Всегда можно найти душевную поддержку. Когда скажешь, что вот я композитор, что я сочиняю свою музыку. Музыка она, в принципе, такая необычная: «А, интересно, давай послушаем. Хорошо. Нам нравится». Или: «Нам не очень нравится. Мы предпочитаем другие стили».
- Привет, Сергей! Получил твое письмо с вопросами об альбоме «1990». Вот мои ответы прямо по цитатам. Думаю, что вопросы ты помнишь.
1. К старым вещам я вернулся по ряду причин. Например, многие из них известны довольно узкому кругу. Если я сделал «Шумовидение» со старыми вещами разных авторов, то обратиться к собственному десятилетнему наследству было вполне логично.
2. Жанна Агузарова хорошо помнит, как она еще до «Браво» ходила как фэн на концерты «Центра» и прекрасно знакома с нашими песнями 82-83 годов. У меня в Лос-Анджелесе оказалось несколько кассет с «Центром» разных лет. Она их послушала, и мы отобрали песни. Некоторые я восстановил по памяти. Жанна хотела их включить обязательно - например, «Звезды всегда хороши». Идея альбома родилась как продолжение сотрудничества на альбоме «Тектоника». Тем более, Жанне было
