песни. — С головы до ног. — Фейт продолжила двигаться вокруг Тая, затем села верхом к нему на колени.

Саваж провел ладонями вверх по ее ногам до обнаженных ягодиц и прижался лицом к ложбинке между грудями.

— Никаких прикосновений, — убирая его руки со своей попки, напомнила Фейт, в откровенных трусиках танга устроившись в нескольких сантиметрах от молнии на его брюках. Проведя руками по мощной груди Тая, Фейт начала покачивать бедрами, придвигаясь все ближе к выпуклости на его брюках, но не касаясь ее.

Низкий грудной звук вырвался из горла Тая, и он со свистом втянул воздух:

— Потрогай меня, Фейт.

— Я это и делаю.

— Ниже.

Вместо того чтобы сделать, как он просит, она встала и начала дразнить его прикосновениями рук и тела. Сняла галстук Тая, рубашку и терлась о него, зажигая огонь и возбуждая их обоих. Ее затвердевшие соски слегка касались его груди сквозь тонкое кружево лифчика.

Тай потянулся к Фейт, но она выскользнула из его рук.

— Ты убиваешь меня, — сказал он. Его голос был хриплым от желания. — Давай, скользни своими маленькими ручками в мои брюки, а я запущу руки в твои трусики.

— Звучит соблазнительно, но я уверена, что это против правил, — она повернулась спиной и села, прижимаясь к нему обнаженной попкой. Его ладони скользнули вверх по спине Фейт, и Тай расстегнул ей лифчик. — Это точно против правил.

— К черту правила, — Саваж поцеловал ее спину и провел руками вверх по животу, накрыв ладонями обнаженные груди. — Мы не играем по правилам.

— Ты бы удивился, если бы узнал, сколько мужчин засовывали номера своих телефонов мне в стринги.

Тай нисколько бы не удивился. Фейт лежала, положив голову на его голую грудь, и водила пальчиками по его животу. От кончиков её коротких ногтей по животу и паху распространялось пламя, и если бы у Саважа было время, он бы снова занялся с ней любовью. Если бы у него было время, Фейт точно бы станцевала перед ним ещё раз. Она была красива и эротична, и ему это нравилось.

— Ты звонила кому-нибудь из них?

Она посмотрела на него и закатила глаза:

— Шутишь? Будто я стала бы серьезно относиться к мужчине, которого встретила в стриптиз- клубе.

— Я бывал в стриптиз-клубах раз или два.

— Не удивительно. Стрип-клубы привлекают спортсменов и музыкантов, как пикник муравьев.

— Да я уже несколько лет в них не ходил, — стал защищаться Тай, хотя не был уверен, почему чувствует в этом необходимость. Он провел рукой по спине Фейт, наслаждаясь ее гладкой кожей. — Мой отец до сих пор любит стриптизерш.

— Что объясняет его влечение к моей матери.

— Твоя мать была стриптизершей? — И снова Тай не был удивлен.

— Ага. Она была стриптизершей и иногда барменшей.

— Звучит, будто она усердно трудилась.

— Да. И отдыхала не менее усердно. Я часто бывала одна.

— А твой отец?

Фейт провела ногой по мощной икре и оказалась в опасной близости от того, чтобы задеть коленом «хозяйство» Тая.

— Я не видела его с самого детства.

Тай, перекатив Фейт на спину, посмотрел ей в лицо:

— И никогда не пыталась найти его?

— Зачем? Он не хотел меня знать. Почему я должна хотеть узнать его?

Точно подмечено.

Она откинула прядь светлых волос от своего лица:

— Что насчет твоей матери?

Он лег на спину и уставился в потолок: разговаривать о своей матери Таю не нравилось.

— Что с ней? Где она живет?

— Она умерла около пяти лет назад.

— Мне так жаль.

Он посмотрел на Фейт.

— Не стоит. Она совсем не сожалела. — Он вглядывался в прекрасное лицо женщины, которая была в его постели. Рассматривал её зеленые глаза и длинные ресницы. Её совершенный носик и изгиб полных розовых губ. — Мой отец всегда говорил, что она ненормальная, но это из-за того, что он никогда не пытался понять её.

Фейт повернулась на бок:

— А ты?

Тай пожал плечами:

— Она была очень эмоциональной. То смеялась, то через секунду принималась рыдать. Она так и не оправилась от развода, и я не думаю, что после него у неё остался настоящий интерес к жизни.

— Когда твои родители развелись?

— Мне было десять.

Она посмотрела ему в лицо и, грустно улыбнувшись, сказала:

— Я думаю, что мама развелась уже в третий раз, когда мне было десять. Я обычно уезжала на велосипеде на уроки танцев, чтобы мне не приходилось думать об этом.

Тай представил маленькую девочку на розовом велосипеде «Швин» с летящим позади неё хвостиком светлых волос.

— Я играл в хоккей двенадцать месяцев в году.

— Что ж, эта тяжелая работа принесла свои плоды.

У Тая Саважа были великие тренеры, заполнившие вакуум в его жизни. Замечательные люди и наставники. Ему было интересно, был ли у Фейт кто-нибудь? Он мог бы поспорить, что нет.

— Как и твои уроки танцев.

Она рассмеялась:

— Да, но не благодаря па, разученным в детстве. Мне пришлось разучить кое-что новое.

Ему нравились её движения. Особенно сегодня ночью. Хотя Тай на самом деле провел в понедельник лучшую игру в жизни, он не верил, что это имело какое-то отношение к сексу. Он просто использовал его как оправдание, чтобы быть с Фейт. Ему нравилось ощущение ее кожи под своими руками и выражение страсти в её глазах, когда он был глубоко в ней. Он быстро пристрастился к её стонам удовольствия и пониманию того, что он единственный, кто может ей его дать. Даже в дни, когда он говорил себе, что у него нет на неё времени, Таю удавалось с ней встретиться.

Сев на край кровати, Тай потер лицо руками. У него появилась зависимость от Фейт. Почему ещё он стал бы рисковать всем, чтобы быть с ней? Как ещё он мог объяснить это себе?

— Ты уходишь так скоро? — спросила она, передвинувшись и обхватив его сзади руками за плечи. Её грудь прижалась к его голой спине, и он боролся с желанием опрокинуть Фейт на постель.

— Мне нужно идти, пока меня не хватились. — Ему хотелось задать больше вопросов о маленькой девочке на велосипеде. Провести всю ночь, узнавая танцевальные движения, что та когда-то выучила.

Фейт нежно поцеловала его в шею: