отправился в Нью-Йорк, поставив жесткие условия Маше, что она сможет приехать в Нью-Йорк не более, чем на три дня. Когда я приехал в Нью-Йорк, Брайан Карл привел меня в «Harvestworks», рассказал мне о специфике их работы и познакомил меня с сотрудниками, к которым в случае надобности я мог обратиться. Также он дал мне несколько контактных телефонов музыкантов, с которыми мне могло быть интересно познакомиться, и которые были предупреждены о моем возможном звонке. И на этом наш культурный обмен закончился. Но самое главное, он оставил мне свой велосипед. В первый же день мы пошли в клуб «Cooler» на Зину Паркинс и Шелли Хёрш, и Брайан был искренне удивлен тем, что я тут же встретил знакомых, ими оказались Женя и Анджей из «Оберманкена». На следующий день мы с ним пошли в гости к Шелли Хёрш, я был настолько потрясен её выступлением, что подумал, вот было бы здорово как-нибудь пригласить её в Россию. Через несколько дней Брайан отбыл в Лос-Анджелес, и через две недели мы с ним должны были встретиться в Сан Франциско на конференции NAAO (National Association of Artists Organizations). У меня был оплаченный отель на одиннадцатой улице между пятой и шестой авеню, мне платили суточные, и я был предоставлен самому себе. Нью-Йорк я уже достаточно хорошо знал и я пустился исследовать его независимую сцену. Помимо старых дружков, живущих в Нью-Йорке и его окрестностях, ко мне приехал Ливерпулец из Западной Вирджинии. Я договорился встретиться с ним возле моего отеля, и подъезжая к нему на велосипеде, увидел целую хунту. Вместе с Ливерпульцем меня ждали Майкл Кордюков, Коля Решетняк, Димка Гусев, Гуля, их пятеро детей и собака, которые случайно проезжали по этой улице на своем вэне. Нью-Йорк маленький город и в нём невозможно не встретиться. Я был очень рад видеть своих друзей и соотечественников, но в то же время, оказавшись в Америке, хотел оторваться от России. Этим же вечером мы с Ливерпульцем сходили в новую «Knitting Factory» на сольный концерт Тёрстона Мура с барабанщиком Томом Сёргалом. В фойе я встретил Ли Ренальдо и Ким Гордон, а позже позвонил Муру, и он пригласил меня на концерт «Sonic Youth». Концерт был восхитительным, поскольку они играли на адекватном звуке. К сожалению, в это время у них был тур по случаю выхода своего нового альбома «Washing Machines», и они почти не бывали в Нью-Йорке. Приехала Каролина из Монреаля. Я надеялся увидеть Славку и думал, что он тоже сможет приехать ко мне. Но Славка позвонил Мартину Дакверту, режиссеру, который приезжал в «TaMtAm», и тот, узнав что я на этом побережье, решил пригласить меня в Монреаль и обещал прислать билет. Он давно вынашивал идею съемки документального фильма обо мне. Находясь в свободном полете, я решил, что по окончании своего пребывания в Нью-Йорке, смогу съездить в Монреаль.

Конечно же я не мог не пойти в CBGB. Шесть раз в неделю там играет по семь групп, имена которых мне ничего не говорят. Меня восхитило то, что в «мекке» американского панк-рока прямо в дверях находится офис клуба, то есть стоит компьютер, на стеллажах сотни компакт дисков, и сидит одна девушка, которая спокойно продает билеты и ставит печать на руки входящих. И никакого тебе секьюрити и полиции. Рядом они открыли CBGB Gallery, в которой обычно выступают более авангардные проекты. Как-то я сходил туда на фестиваль гитарного джаза, где все гитаристы, которые там выступали, играли электронными смычками (e-bow). Это фантастическое изобретение, которое вызывает у гитары фидбэк, которым можно управлять, и при определенной технике игры на расстоянии от струн позволяет играть вполне конкретную музыку. Получается что-то похожее на терменвокс. На следующий день я зашел туда днем, в дверях сидел Хилли Кристелл, человек который основал этот клуб и по моим подсчетам отсидел там двадцать лет, предаваясь грезам о своих «Talking Heads». Я живо представил себе картинку, каким я мог бы стать через несколько лет, но мы с ним были примерно одного возраста, и наш клуб столько явно не протянул бы. Я дал ему несколько демо кассет. Слушать их из любопытства у него не было времени, поэтому он спросил меня, что из того, что я ему дал, стоит послушать? Он ткнул кассету «Химеры» в середине и, послушав пол минуты, сказал, что если бы эта группа была в Нью-Йорке, то она могла бы у них выступить.

Я позвонил Дэвиду Бёрну, и он пригласил меня сходить с ним в «Knitting Factory» на Джона Лури и его группу «Lounge Lizards». Мы договорились встретиться в офисе его лэйбла «Todo Mundo», который находился на двенадцатой улице в этом же квартале, что и мой отель, только с обратной стороны. Он подарил мне несколько новых релизов, и мы пешком пошли в клуб. Несмотря на то, что конечно же его там все знали, мы встали в очередь, и он купил билеты мне и себе. Концерт был потрясающий, едва ли не самый лучший за то время, что я был в Нью-Йорке. Пожалуй, я не буду расставлять по местам свои впечатления, почти каждый день я ходил в какой-нибудь клуб, и мне нравилось абсолютно все или почти все. Но моим любимым местом стал «Cooler», который открыт был совсем недавно и располагался в бывшем холодильнике, в мясных рядах на четырнадцатой улице. По моей классификации там игралась самая интересная и самая свежая музыка. «Knitting Factory», переехав в новое место, стала немного чопорной и дороговатой.

Приехала Маша, и я хотел показать ей свой Нью-Йорк, который уже стал моим родным городом. Большую часть времени мы провели в Lower East Side, куда постепенно сместился центр альтернативной жизни. Хотя не буду лукавить, всё-таки мне нравится весь Нью-Йорк. Мы наугад сходили в CBGB на «Voluptuous Story of Karen Black». Это было симпатичное панк-кабаре, насколько я могу себе представить, похожее на Нину Хаген во времена она. И она на самом деле была хороша, но я немного устал, слушая предыдущие групы, которые мало чем отличались друг от друга. Когда же мы встретились с Джоном-Фредом и пошли в «Mercury Lounge» на Робина Хичкока, то Машу не пустили, так как она слишком молодо выглядит и у неё не было удостоверения личности. Также мы с ней сходили в гости к композитору Гленну Бранке, который был так искренне рад появлению русских, что подарил мне полное собрание своих сочинений и готов был прямо с нами тут же поехать в Россию. Кстати я по сей день вынашиваю идею пригласить его. Потом мы с Машей поехали в Покипси к родителям Джима. Откуда через день мы с Андреей отправились в Сан-Франциско, а Маша с Джимом уехали в Вашингтон. И вскоре Маша всё-таки вернулась в Петербург, и сменив Татьяну, стала ухаживать за моей мамой, поселившись в моей комнате на Восстания.

Прилетев в Сан-Франциско, я встретил Брайана Карла в отеле, где нам был забронирован один номер, и в этот же вечер мы с Андрэей отправились навестить нашу старую подругу Найоми. Я уже привык заседать на конференциях. Конечно же это прекрасный способ общения, и есть категории людей, которых хлебом не корми, а дай позаседать и поговорить. Но приобретя некоторый опыт такого рода, я уже подустал и на второй день еле высидел два часа. Из-за несчастной полит-корректности они целый день говорили о проблемах национальных и сексуальных меньшинств. Не удели они должного внимания этим проблемам, и эти меньшинства, которых в Америке уже давно большинство, их тут же сожрут. В перерыве я вышел подышать свежим воздухом и был приятно удивлен тем, что Брайан уже давно сидит на газоне и болтает с девушками из Словакии, оказывается они тоже устали от говорильни. Мы позвали Андрею, позвонили Мэри Рис, которая через полчаса заехала за нами на машине, и, плюнув на все, поехали на океан. После конференции я ещё на несколько дней остался в Сан-Франциско, воспользовавшись гостеприимством Найоминой сестры, Лиз. Мы встретились с Родионом, который жил через залив, в Беркли, и работал садовником у какого-то дядечки, за что имел угол и пищу. Судя по всему, его это вполне устраивало. У него было много свободного времени, и он вольным слушателем ходил на лекции в университет. Находясь в этом прекрасном и может быть самом красивом уголке Америки, мне совершено не хотелось мотаться по клубам, и я только один раз сходил в «Slimms» послушать модную в этом сезоне группу «Luna». Меня заинтриговала рецензия, в которой было написано, что это смесь «Velvet Undreground» с Нилом Янгом. Мне же это показалось больше похожим на «Оазис». Ещё мы с Андрэей попытались сходить на Рэя Дэвиса в «Filmor West», но не было билетов. За день до отъезда я познакомился с Мэтом Каллахэном из клуба «Komotion», и мы неожиданно нашли много общего. Его независимый клуб все время закрывали, и они мигрировали по всему Сан-Франциско. Его настолько заинтересовала моя история, что он предложил мне написать статью для одноименного журнала, который он выпускает.

Я вернулся в Нью-Йорк, где пробыл ещё месяц, и поехал в Монреаль к Славке. Остановился я у Каролины, и мы втроем провели вместе несколько дней. Мой визит случайно совпал с референдумом, когда французская провинция Квебек, хотела отделиться от английской Онтарио. Все были очень напуганы и ожидали народных волнений, но франкофоны чуть-чуть не добрали необходимого количества голосов, и все