наших врагов, а теперь, когда мы хотим строить, нам говорят ученые - не надо? Ковыряй, стало быть, землю лопатой? Не будет этого, товарищи. ('Браво! Правильно!')

Появляются сапоги-бутылки из Смоленской губернии и сладким тенором спрашивают, какой может быть трактор, когда шпагат стоит 14 рублей золотом?

Профессор в складной речи говорит, что он ничего... Что он только против фантазий, взывает к учету, к благоразумию, строгому расчету, требует заграничного кредита, и в конце концов начинает говорить стихами.

Появляется куцая куртка и советует профессору, ежели ему не нравится в России, которая желает иметь тракторы, удалиться в какое-нибудь другое место, например в Париж.

После этого расстроенный профессор накрывается панамой с цветной лентой и со словами:

- Не понимаю, почему меня называют мракобесом? - удаляется в тьму.

Оратор из Наркомзема разбивает положения профессора, ссылается на канадских эмигрантов и зовет к электрификации, к трактору, к машине.

Прения прекращаются.

И в заключительном слове председатель страстно говорит о фантазерах и утверждает, что народ, претворивший не одну уже фантазию в действительность, в последние 5 изумительных лет не остановится перед последней фантазией о машине. И добьется.

- А он не фантазер?

И рукой невольно указывает туда, где в сумеречном цветнике на щите стоит огромный Ленин.

x x x

Кончен диспут. Валит еще гуще народ в театр. А на сцене, став полукругом, десять клинобородых владимирских рожечников высвистывают на длинных деревянных самодельных дудках старинные русские песни. То стонут, то заливаются дудки, и невольно встают перед глазами туманные поля, избы с лучинами, тихие заводи, сосновые суровые леса. И на душе не то печаль от этих дудок, не то какая-то неясная надежда. Обрывают дудки, обрывается мечта. И ясно гудит в последний раз гидроплан, садясь на реку, и гроздьями, букетами горят' огни, и машут крыльями рекламы. Слышен из Нескучного медный марш.

* Михаил Булгаков. Целитель

Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.

OCR Гуцев В.Н.

12 декабря ремонтный рабочий

Верейцовской ветки Западных тов. Баяшко,

будучи болен ногами и зная, что у его

больного соседа находится прибывший из

Уборок фельдшер гр. К., попросил

осмотреть и его, но фельдшер не осмотрел

т. Баяшко, а сказал, что его ноги надо

поотрубить, и уехал, не оказав никакой

помощи.

Минус

Вошел, тесемки на халате завязал и крикнул:

- По очереди!

В первую очередь попал гражданин с палкой. Прыгал, как воробей, поджав одну ногу.

- Что, брат, прикрутило?

- Батюшка фельдшер! - запел гражданин.

- Спускай штаны. Ба-ба-ба...

- Батюшка, не пугай!

- Пугать нам нечего. Мы не для того приставлены. Приставлены мы лечить вас, сукиных сынов, на транспорте. Гангрена коленного сустава с поражением центральной нервной системы.

- Батюшка!!

- Я сорок лет батюшка. Надевай штаны.

- Батюшка, что ж с ногой-то будет?

- Ничего особенного. Следующий! Отгниет по колено - и шабаш.

- Бат...

- Что ты расквакался: 'батюшка, батюшка'. Какой я тебе батюшка? Капли тебе выпишу. Когда нога отвалится, приходи. Я тебе удостоверение напишу. Соцстрах будет тебе за ногу платить. Тебе еще выгоднее. А тебе что?

- Не вижу, красавец, ничего не вижу. Как вечером - дверей не найду.

- Ты, между прочим, не крестись, старушка. Тут тебе не церковь. Трахома у тебя, бабушка. С катарактой первой степени по статье А.

- Красавчик ты наш!

- Я сорок лет красавчик. Глаза вытекут, будешь знать.

- Краса!!

- Капли выпишу. Когда совсем ни черта видеть не будут, приходи. Бумажку напишу. Соцстрах тебе за каждый глаз по червю будет платить. Тут не реви, старушка, в соцстрахе реветь будешь. А вам что?

- У мальчишки морда осыпалась, гражданин лекпом.

- Ага. Так. Давай его сюда. Ты не реви. Тебя женить пора, а ты ревешь. Эге-ге-ге.

- Гражданин лекпом. Не терзайте материнское сердце!

-Я не касаюсь вашего сердца. Ваше сердце при вас и останется. Водяной рак щеки у вашего потомка.

- Господи, что ж теперь будет?

- Гм... Известно что: прободение щеки, и вся физиономия набок. Помучается с месяц - и крышка. Вы тогда приходите, я вам бумажку напишу. А вам что?

- На лестницу не могу взойти. Задыхаюсь.

- У вас порок пятого клапана.

- Это что ж такое значит?

- Дыра в сердце.

- Ловко!

- Лучше трудно.

- Завещание-то написать успею?

- Ежели бегом добежите.

- Мерси, несусь.

- Неситесь. Всего лучшего. Следующий! Больше нету! Ну, и ладно. Отзвонил - и с колокольни долой!

* Михаил Булгаков. Часы жизни и смерти

С натуры

Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.

OCR Гуцев В.Н.

В Доме Союзов, в Колонном зале - гроб

с телом Ильича. Круглые сутки - день и

ночь - на площади огромные толпы людей,

которые, строясь в ряды, бесконечными

лентами, теряющимися в соседних улицах и

переулках, вливаются в Колонный зал.

Это рабочая Москва идет поклониться

праху великого Ильича.

Стрела на огненных часах дрогнула и стала на пяти. Потом неуклонно пошла дальше, потому что часы никогда не останавливаются. Как всегда, с пяти начали садиться на Москву сумерки. Мороз лютый. На площадь к белому дому стал входить эскадрон.

- Эй, эгей, со стрелки, со стрелки!