В этот раз не было никаких извинений или попыток не вспоминать о своей прошлой славе. Пятнадцать песен, которые составляли половину программы и исполнялись на каждом концерте, были песни «Битлз».

«Когда я стал выступать с «Уингз», то отказался от репертуара «Битлз», поскольку это было сразу после распада «Битлз», который я болезненно переживал, - говорил Пол. - А теперь я решил, что не должен отказываться от песен «Битлз» - или от песен Маккартни, так как многие из них были написаны мною».

В бесплатной программке турне, печать и распространение которой стоили миллион долларов, Маккартни писал: «Я обнаружил для себя, что пытаюсь оправдаться перед Джоном. Мне это не нравится, это действительно очень печально, но вызвано определенными неблагоприятными обстоятельствами. Некоторые люди начинают думать, что ансамбль «Битлз» - это только Леннон».

Маккартни поехал в турне, чтобы опровергнуть это. Как подчеркивал Пол, все песни, которые он исполнял, были песнями Маккартни, включая «The Fool on the Hill», «Can’t Buy Me Love», «Hey Jude», «Back in the USSR», «Sgt Pepper», «Good Day Sunshine» и, конечно же, «Yesterday».

«Одна из причин, по которой я отправился в турне, состояла в том, что я понял, что никогда не исполнял большого количества собственных песен, - говорил Пол. - Когда я выступал с «Уингз», делать это было слишком рано, ведь прошло совсем немного времени с момента распада ансамбля. Всего один раз мы исполнили «Sgt Pepper», и то сделали это в студии. Так же было и с «Hey Jude». А теперь, в апреле 1990 года, он исполнял их перед миллионами людей. На стадионе «Маракана» в Рио-де-Жанейро Пол выступал перед рекордной платной аудиторией, насчитывавшей 184 368 человек. «Я не стараюсь очернять историю и успехи «Битлз», - настаивал Пол. - Я только хочу исправить мнение о моей роли в ансамбле». Маккартни говорил, что «Битлз» никогда не соберутся снова вместе, потому что Леннон ушел из жизни, а он не хочет возвращаться к прошлому. Но это теперь не имело большого значения. Пол доказал, что может делать это сам. «Это был грандиозный прорыв», - говорил он. В своем стремлении вызвать дух Леннона Маккартни доказал, что способен идти вперед.

Две тысячи людей, собравшихся прохладным летним вечером 1991 года под сводами англиканского кафедрального собора в Ливерпуле, получили большое удовольствие, хотя это было и не совсем то, чего они ожидали. Они стали свидетелями частичного возрождения таланта, так часто скатывавшегося в колею благопристойной, но явной посредственности. То, что они услышали, было «Ливерпульской ораторией» Пола Маккартни - громадная, всеобъемлющая работа, бесконечно далекая как по времени, так и по содержанию от тех примитивных, из четырех аккордов, мелодий, которые он с шумом исполнял в грязном клубе «Каверн», расположенном всего в нескольких сотнях ярдов отсюда.

Это был грандиозный проект для композитора, лучшие работы которого никогда не звучали долее трех минут, который не умеет читать и писать нот и который, по собственному признанию, в начале работы даже не знал, что такое оратория. Работа над ней велась два года, и она до предела, а в некотором отношении и сверх предела, исчерпала возможности Маккартни. И несмотря на все ее недостатки, аналогичные тем, что были присущи всем работам Маккартни за последнее десятилетие, «Ливерпульская оратория» является значительным произведением.

Однако реакцией публики вечером в ту пятницу было молчание и смущение. И только когда вперед вышел Маккартни, поклонился и обнял Карла Дейвиса - дирижера и своего приятеля-композитора, наконец раздались аплодисменты, но это скорее была дань уважения человеку, чем музыке.

Госпожа Кири Те Канава - выдающаяся певица из Новой Зеландии, чье сопрано придало значимость оратории, рассказывала после: «Было просто чудесно участвовать в этом. Оркестр был великолепный, певцы превосходные».

Публика не разделила ее восторга. Они пришли в кафедральный собор в ожидании услышать коллекцию мелодий Маккартни, но именно этого они как раз и не услышали. Маккартни решительно не желал, чтобы его новое произведение представляло собой попурри его мелодий.

Но что бы он ни делал, как бы ни старался, в памяти публики Пол Маккартни навсегда сохранился как «битл» Пол, и в нем публика видит воплощение своей мечты о непроходящей молодости. Но «Битлз» больше нет, тот ансамбль сохранился только в памяти, и без Леннона он уже никогда больше не будет существовать. Маккартни может мечтательно размышлять о том, чтобы собраться вместе с Харрисоном и Ринго, но это все-таки больше мечта, чем вероятность. Когда Пол сказал, что хотел бы сотрудничать с Харрисоном, Джордж огрызнулся в ответ: «Это не для меня. У нас уже был шанс сочинять вместе - двадцать пять лет назад».

Поэтому для стимуляции своего творчества Маккартни вынужден обращаться к другим людям, хотя его доминирующая роль остается, как всегда, неизменной. Но каким бы славным ни было его «битловское» прошлое, подобное диктаторство становится иногда невыносимым. Пол решился на сотрудничество с Карлом Дейвисом, американцем по происхождению, живущим в Лондоне, чтобы вырваться из, как он сам называл это, «голубиного гнездышка», то есть образа «бывшего «битла», сочинителя баллад и иногда рок- н-роллов». А когда Дейвис сказал: «Нам нужна баллада в стиле Маккартни», Пол отказался, потому что это была моя первая работа с настоящим оркестром и я не хотел, чтобы это было попурри из того, что я уже написал».

Когда зашла речь о праздновании 150-й годовщины Королевского ливерпульского филармонического оркестра, именно Дейвис предложил привлечь к этому знаменитого сына города. С помощью приятеля Линды и участника движения в защиту животных Карла Лейна, писавшего сценарий к телесериалу «Хлеб», в котором в главной роли снималась жена Дейвиса актриса Джейн Бот, была надлежащим образом организована встреча с Маккартни. Однако сначала эта идея не захватила Пола.

«Первый час мы ходили вокруг да около, - вспоминал Дейвис. - Он любит, чтобы его постепенно подводили к предмету разговора. Пол очень осторожен». Дейвис добавлял, что их отношения «начали строиться» только при активном содействии Линды.

С одной стороны, осторожность, а с другой - унаследованная от отца нелюбовь к классической музыке.

«Причиной этому были слащавые голоса в классической музыке, а он их терпеть не мог», - говорит Пол об отце. Подобная картина наблюдалась и с сыном.

Однако Дейвис запомнил их разговор, и, когда он начал делать наброски частей произведения, которые основывались на рассказах Маккартни о своем детстве, Пол заинтересовался. Был сделан грубый набросок музыкального произведения полуавтобиографического характера в восьми частях. Затем в течение двух последующих лет Маккартни и Дейвис работали над сочинением музыки, причем Дейвис работал над оркестровкой и пассажами, а Маккартни сочинял мелодии и слова.

Маккартни, не желавший учиться записывать музыку, «потому что это предрассудок», и отказавшийся воспользоваться предложенной ему Дейвисом записью «Руководства для начинающего оркестранта» Бенджамина Бриттена («слишком поздно, мой дорогой»), создавал музыку в голове, словно фильм, и затем описывал ее Дейвису. Точно так же они поступали с Джорджем Мартином в счастливые творческие дни работы с «Битлз» над «Penny Lane».

«Пол рассказывал о своем сотрудничестве с Мартином, и все эти указания, обсуждения, предварительные наброски, различные пробы и были частью процесса аранжировки, которым он занимался с Мартином. Поэтому нельзя сказать, что он совсем не был знаком со звуками и красками оркестра», - говорил Дейвис.

Маккартни знал, чего он хочет, а чего нет. Девяностоминутная оратория (во время полета в самолете Маккартни вычитал в журнале, что оратория - это «религиозное произведение, исполняемое солистами- вокалистами и хором с оркестром, но без костюмов и драматических действий») предполагала стать «серьезным и законченным представлением».

Это и было завершением долго вынашиваемого музыкального проекта. «В то время я вспоминал, что, когда мне было, пожалуй, лет двадцать, я рассматривал возраст тридцать лет как опасный и думал: «Боже,