Но господом клянусь, творцом вселенной,

Что никогда блудницею презренной

Не сделаюсь. Останусь я верна

Тому до гроба, с кем обручена.

Вот окончательный мой вам ответ».

Но тут, за этими словами вслед,

Сказала в шутку: «Если в самом деле

Вы так по мне страдаете, Аврелий,

Навстречу вам я, может быть, пойду.

Мне удалите этих скал гряду,

Что высится вдоль берега Бретани,

Грозя судам, блуждающим в тумане,

И в тот же день, как скроются из глаз

Утесы эти, обещаю вас

Я полюбить, Аврелий, всей душой.

Клянусь вам: я обет исполню свой.

Но на успех у вас надежды нет,

Поэтому любовный бросьте бред.

Какая радость, объясните мне,

Пылать любовью к мужниной жене?

Другому ведь она принадлежит».

Аврелий, огорчением убит,

Спросил: «От вас другого не дождусь?»

«Нет, – молвила она, – творцом клянусь».

Услышав это, издал стон Аврелий

И прошептал: «Сударыня, велели

Мне сделать сверхъестественное вы, -

Лишь умереть осталось мне, увы!»

Сказавши так, он отошел тотчас,

И подоспели тут друзья как раз

И увлекли ее бродить в аллеи

(Понятья о беседе не имея).

Вновь игры, танцы начались, пока

На небе не померкли облака

И с горизонта свет не скрылся прочь, -

Покуда, проще, не настала ночь.

Все двинулись, веселые, домой;

Аврелий лишь, снедаемый тоской,

С лицом унылым вышел вон из сада.

О смерти мысль – одна его отрада,

На сердце у него как будто лед.

Воздевши к небу руки, он бредет

И падает внезапно на колени

Под тяжестью неслыханных мучений.

Следя безумным взором за луной,

Молитву к ней возносит, сам не свой,

Сперва призвав богини брата, Феба.

«Владыка, – молвит он, – земли и неба,

Животворишь на этом свете ты