Весельем были праздничным объяты,

И блюд, что подавали там, вкусней

В Италии ты не нашел бы всей.

А лютни издавали чудный звон,

Какого ни фиванский Амфион,

Ни сам Орфей вовек не извлекали;

Под пенье их там блюда подавали.

Да, Иоав и Феодам, что Фив

Штурм возвестил, прегромко затрубив,

Затмить то пенье были бы бессильны.

Сам Вакх вино всем в чаши лил обильно.

Венера улыбалась всем вокруг

(Ведь ей наш новоявленный супруг

Хотел отдать оставшиеся годы,

Как отдал дни своей златой свободы)

И с факелом в руке пред молодой

Плясала легкою своей стопой.

Я не солгу, сказав, что Гименей,

Бог брака, в жизни не вклал своей

Столь радостного жениха. Заметь,

О Марциан, [225] что этот брак воспеть

Не мог бы ты, хоть рассказал удачно,

Как Филология вступила в брачный

Союз с Меркурием под пенье муз.

Чтоб юности и старости союз

Изобразить, нужны другие силы.

Ни у кого б из вас их не хватило, -

Я в этом убежден, мои друзья.

Проверьте сами, говорю ли я

Вам правду или нет. Младая Мая

Сидела, взором ласковым сияя

И красотою сказочной своей.

Есфирь проникновенней и нежней

На Агасфера взгляд не направляла.

Не описать красы столь небывалой!

Скажу лишь, что на майский день она

Была похожа, вся озарена

Волшебной прелестью неизъяснимой.

Наш Януарий от лица любимой

Взор оторвать не мог и про себя

Так думал: «Ночью обниму тебя

Сильней, чем обнимал Парис Елену».

Но этой сладостной мечте на смену

Возникло огорченье, что жена

Сегодня ночью пострадать должна,

И стал он думать: «Нежное созданье,

На бога возлагаю упованье,

Что ты перенесешь мой страстный пыл, -

Ведь я необычайных полон сил.