Был сын убит – так что ж тут отвечать?

А случай сей нам всем потребно знать,

И наипаче всех – придворной клике

«Ходить ты должен пред лицом владыки». [212]

Да и тебе таков же мой совет.

Когда бедняк, что в рубище одет,

В каком-нибудь грехе погряз глубоко,

Ты обличай его во всех пороках,

Царей же наставлять остерегись,

Хотя б в аду они потом спеклись.

Иль Кир еще, персидский царь гневливый,

За то, что утонул в реке бурливой

Любимый конь, когда на Вавилон

Царь шел войной, поток был отведен,

Река наказана, и все без броду

Виновную переходили воду.

Внемли словам владыки-остроумца:

«С гневливцем не ходи путем безумца,

Да не раскаешься». Что тут прибавить?

И лучше, Томас, гнев тебе оставить.

Слова мои, как половица, прямы,

Со мной не будь ты хоть теперь упрямым,

Бесовский нож от сердца отврати

И разум исповедью освяти».

«Ну нет. Зачем мне брату открываться?

Сподобился я утром причащаться

И перед богом душу облегчил.

Вновь исповедоваться нету сил».

«Тогда даруй на монастырь хоть злато.

Обитель наша очень небогата,

И, собираясь строить божий дом,

Одни ракушки ели мы сырьем,

Когда другие сласти уплетали, -

Мы стены храма купно воздвигали.

Но до сих пор стоят те стены голы,

И в кельях нет ни потолка, ни пола.

И я клянусь, ни чуточки не лгу, -

За камень мы досель еще в долгу.

Сними с нас тяжкие долгов вериги,

Не то за долг продать придется книги.

А нашего лишившись поученья,

Весь свет, глядишь, дойдет до разоренья.

Ну, если б нас, монахов, вдруг не стало?

Да лучше б тьма небесный свет объяла,

Чем вам хоть день прожить в грехе без нас.

Кто б стал молиться и страдать за вас?

И этот крест на нас лежит от века:

Напутствуем больного человека

Мы со времен пророка Илии. [213]

Так неужели деньги ты свои