– Спасибо, но я проиграл в честной игре. Больше всего сожалею о том, что приход не получил денег на строительство церкви.

– Знаю. Это, конечно, плохо. Все денежки прахом пойдут в пивной у этих лоботрясов. Лучше бы достались прихожанам.

Коул пожал плечами.

– Верно.

– Что ж, успеха вам – в следующий раз. Эти соревнования вечно заканчиваются не так, как надо. – Он надел шляпу и вышел.

– Строительство церкви! – пробурчал Эйсис. – Боже! Что с тобой случилось?! С ума сошел, что ли?

– Мне ничего не оставалось, как уверить людей, что я только за этим и приехал, – ответил Коул.

– Ей-богу, ты издеваешься надо мной…

– Слушай, – оборвал его Коул, подавшись вперед, – мне нужно убираться отсюда. Да, объясни, что ты понимал под «богатым урожаем», когда писал мне?

– Хотел предложить тебе разделить добычу. Только и всего. Когда точно знаешь, что платежная ведомость находится в экипаже, меньше риска. Я думал, что ты мне поможешь.

Коул подозрительно посмотрел на своего товарища. Длинное и худое лицо Эйсиса придавало ему сходство с хитрым хорьком, маленькие узкие глазки видели слишком много плохого, но он никогда не падал духом. Он был небрит, весь в дорожной пыли. Но когда Эйсис приведет себя в порядок и наденет любимый полосатый жилет и галстук, сразу станет похож на заядлого картежника. Это будет ощущаться и в его фигуре, и в быстром взгляде, но профессионала в нем все-таки выдавали руки, интеллигентные, тонкие, изящные, как у женщины, которыми он так лихо умел тасовать карты.

– Не думаю, что ты имел в виду только это. – Коул в упор посмотрел на Эйсиса.

– Возможно, но я не могу здесь говорить об этом. – Эйсис отвел взгляд.

– Ладно. – Коул надел шляпу. – Встретимся в другой раз, скажем, завтра вечером за Бут-Хиллом. Это довольно далеко за городом, и нам никто не помешает.

– Там много привидений. Я не знаю…

– Ты же их не боишься, а? – улыбнулся Коул.

– Я их не люблю, ты знаешь об этом.

– Забыл, что игроки такие суеверные. Тем не менее, там самое безопасное место.

Эйсис утвердительно кивнул. Коул разгладил шляпу, надел ее и небрежно добавил:

– Совсем забыл, завтра не получится. Встретимся в среду. Мне нужно подготовить проповедь.

Он поднялся, а Эйсис так и остался сидеть с раскрытым ртом. Коул бросил на стол монетку и сказал так, чтобы слышали посетители закусочной:

– Возьми, добрый человек. Умойся и приведи себя в порядок. До свидания. Да поможет тебе Бог.

Коул вышел, чувствуя на себе удивленный взгляд Эйсиса, стремясь скрыть удовлетворенную улыбку, игравшую на губах.

В следующую субботу Аманда вновь отправилась с Коулом на прогулку. Она твердила себе, что едет просто прогуляться, прекрасно понимая, что это – не совсем так. Случайное прикосновение его руки или бедра, когда их лошади оказывались рядом, дрожью прокатывалось по телу Аманды. Каждая клеточка ее существа трепетала, отзываясь этим легким, нечаянным касаниям. Случайный взгляд на его профиль под широкополой шляпой, сильные плечи под клетчатой рубашкой волновали воображение Аманды.

Молодая женщина хотела близости с ним. Она ждала объяснений, желая вновь ощутить жар его тела, и ничего не могла с собой поделать.

Аманда даже отвернулась, чтобы подавить растущее желание. А он, казалось, вовсе ничего не замечал. Коул все время о чем-то говорил. Он то показывал заброшенную хижину апачей, то маленький ручеек, превращавшийся от весенних дождей в бурный поток, то необычной формы кактус, который хоть и казался засохшим, но на самом деле мог служить индейцам едой во время долгих дневных переходов. Они взбирались на голубые холмы, а Аманда ощущала только его равнодушие и нежелание видеть огонь, уже бушевавший в ней.

Она ошибалась. Коул заставлял говорить себя все эти глупости, так как боялся, что Аманда оттолкнет его. Тысячу раз он хотел остановиться и взять ее на руки, но все медлил. Пусть будет так, как хочет Аманда. Иначе он ее потеряет.

Уже который раз Коул упрекал себя за то, что связался с приличной женщиной.

Наконец они добрались туда, где Коул планировал остановиться: островок, покрытый травой, под хлопковыми деревьями рядом с ручейком, вода в котором цветом напоминала темную охру. Коул соскользнул с лошади и подошел к Аманде, чтобы помочь ей спуститься. Он поднял голову, их взгляды встретились. Обоих будто пронзило током. Его руки жгли ее раскаленным железом. Аманда выскользнула из седла прямо в его объятия, чувствуя напряжение всех его мускулов. У нее перехватило дыхание, когда он закрыл ей рот поцелуем, говорившим о страстном желании. Аманда ответила с такой же страстью, дрожа в его объятиях.

Коул взял ее за подбородок и снова поцеловал в податливые губы.

– Аманда…

– Нет, – прошептала она, – молчи. Не надо ничего говорить. – Она положила голову ему на плечо.

– Аманда, ты знаешь, что я хочу тебя, но не дотронусь, пока не увижу, что ты согласна. Можешь садиться на лошадь и ехать, куда захочешь.