мёртвые арбалетчики в скалах стреляли метко. А ещё скелеты у входа…

С карниза я выбралась на галерею. Утро было хмурое, то и дело срывался дождь, порывами налетал ветер, пронимал до костей; я не помню, чтобы в Королевстве когда-нибудь было так холодно. Рога Саранчи, чьи передовые отряды добрались наконец до скал, ревели надсадно и монотонно.

Я обернула посох навершием к себе. Тёплый зелёный свет обогрел сперва лицо, потом грудь. Тёплые потоки заструились под мышки, в живот, на секунду показалось, что чьи-то руки легли на плечи; когда-то этот посох принадлежал Оберону. Когда-то король подарил мне его — в знак большого доверия.

От ворот к замку спешили люди — наверное, те самые, что всю ночь ворочали камни на перевале. Они не скрывали страха; никто из них раньше не видел Саранчу. Никто не представлял себе до конца, с чем придётся сразиться. Многие озирались по сторонам, будто ища способ сбежать, но мёртвые арбалетчики стояли на выступах скал, глядя вниз. Наверное, у них был приказ отстреливать дезертиров.

Вдоль дороги, от ворот ведущей ко входу, в два ряда горели факелы. Латники, лучники, мечники в полной боевой готовности, ополченцы в самодельных доспехах, стражники с бледными лицами — все они вслушивались в звуки рога и чего-то ждали; те, что ночью строили укрепления, сбились в плотную толпу. Все старались держаться как можно дальше от входа в замок. Я спустилась с галереи на землю у крыльца и сразу увидела почему.

Огромные, метра два каждый, мосластые, с дырами пустых глазниц, они сидели каждый в своей нише. Один прислонился к каменной стене, опустил череп на грудь и смотрел на меня будто исподлобья. Другой просунул пальцы внутрь собственной грудной клетки и задумчиво водил по внутренней поверхности рёбер. Вокруг таза у него был обмотан кусок новой добротной ткани.

Я нащупала железный череп на своих штанах. Тот, что глядел исподлобья, устало покачал костяной головой. Другой, казалось, не обратил на меня внимания. Я очень пожалела в этот момент, что не послушалась Максимилиана и не ушла в свой мир. «Я не хочу, чтобы ты это видела»…

Дорого бы я дала, чтобы никогда такого не видеть!

Принц-деспот вышел к своим воинам через несколько минут — очень бледный. Глаза его смотрели в разные стороны — один вверх, другой вниз. Воины, выстроившиеся вдоль дороги с горящими факелами, попятились в ужасе.

Следом за деспотом вышел Максимилиан:

— Его высочество принц-деспот принимает командование над мёртвым гарнизоном крепости. Живым гарнизоном командовать буду я. Если кто-то хочет прямо сейчас перейти из-под моего командования к его высочеству — сделайте шаг вперёд.

Люди застыли. Принц-деспот притягивал все взгляды, но никто не смотрел на Максимилиана пристальнее, чем смотрела я.

Его бледное лицо отливало теперь зеленью. Он говорил звонко и чётко, его голос не дрожал, но фразы обрывались, будто некроманту не хватало дыхания. Белые волосы прилипли ко лбу. Пальцы опущенной левой руки сжимались и разжимались, но это не было колдовство — просто нервический жест.

Над неровным строем зависла пауза. Максимилиан помолчал несколько секунд — я видела, как глубоко он дышит, скольких усилий ему стоит его невозмутимость. Наконец он напрягся — как перед прыжком с высоченной вышки — и громко расхохотался. Как по мне, смех напоминал скорее лай.

— Не трусьте. Я умею награждать. Мы отправимся на бой, чтобы жить и выжить. Всем, кто переживёт эту войну, заплатят полновесным золотом. Я выделю каждому земельный надел! Мёртвый храбрец получит покой и славу. Мёртвый трус будет моим рабом. Пока не рассыплется в прах!

Воины молчали. Я не завидовала этим людям; пусть те, что пришли с принцем-деспотом, купились на обычные в таких случаях обещания — деньги, слава… Но среди них ведь были и стражники из замка, и даже ополченцы! Эти-то шли защищать своё Королевство от врага, а оказались в армии некроманта…

— За новое Королевство! — выкрикнул Максимилиан. — Смерть Саранче!

Бойцы отозвались неровным гулом. Принц-деспот механическим движением вскинул руку с зажатым в ней мечом. Только я, надеюсь, видела, как передёрнуло Максимилиана. Край глаза у него начал дёргаться, он небрежно придержал его рукой.

— Голода не бойтесь. Это озеро кишит рыбой. Экономьте стрелы. Лучники — на позиции! Капитаны мечников — ко мне на совет! Ваше высочество, — он обернулся к принцу-деспоту, — примите командование над арбалетчиками. Я надеюсь собрать в горах действительно могучую армию. С каждым днём ваши отряды будут пополняться.

— Надеюсь, не нами, — прошептал кто-то над моим ухом.

Принц-деспот отрывисто кивнул и пошёл вдоль строя; люди шарахались с его пути.

— Маг дороги…

Я обернулась. Это был усатый стражник, один из тех, кто служил ещё Оберону.

— Маг дороги, ты с нами?

В его голосе была истовая надежда.

— Я против Саранчи.

— Вот ведь как… Все мы против Саранчи… А выходит, что с некромантом, — он прерывисто вздохнул. — С Саранчой, что же, совсем нельзя договориться?

— Совсем.

— Жаль…

Его взгляд вдруг метнулся куда-то над моей макушкой. Я обернулась и увидела птицу, кружившую в воздухе. Зелёное оперение на её костях едва держалось — и, когда птица угнездилась у некроманта на запястье, истаяло чёрным дымом.

Скелет разинул крючковатый клюв. Максимилиан слушал птицу, склонив голову набок — до прочих не доносилось ни звука. Может, он играл на публику — лёгких-то у птицы не было, ни трахеи, ни…

— Ты всё ещё здесь?

В одну минуту некромант отыскал меня взглядом.

— Подойди. Есть новости. Разведка донесла… Короче, в старом замке появились какие-то люди.

Сверху мне открылось захватывающее, жуткое зрелище: стан Саранчи походил не на муравейник, как можно было ожидать, а на картину облаков, заснятых из космоса. Луга на границе скал были вытоптаны в несколько минут. В полном молчании кочевники меняли походный строй на боевой.

Многоноги, улучив свободную минуту, жрали песок и глину. Не видала бы своими глазами — не поверила. Теперь понятно, как такое огромное войско так быстро перемещалось по пустыне и почему за ним не тянулись бесконечные обозы с фуражом.

Передовые отряды уже выстроились, ряд за рядом, готовые к бою, а задние все подтягивались. Саранча растекалась по земле Королевства, как нефтяное пятно по поверхности моря. Вот она захлестнула лесок… Заметались верхушки падающих деревьев, задымили костры… Через час на месте леска будет дровяной склад, а через три часа — пепелище.

Лагерь всё время пребывал в движении. У него наметился центр, вроде как глаз тайфуна. Спустившись так низко, что по мне начали стрелять, я разглядела тёмно-красного многонога, в полтора раза больше прочих, с чем-то вроде открытого цветка на спине. В этом сложном седле помещался человек без шеи, с блестящей, будто намасленной головой. В руках у него был молот, подозрительно похожий на знак власти. Может, это был сам Саран? Или кто-то из его военачальников?

Саранча не спешила. Вместо замка, подлежащего осаде, перед ней оказался целый скальный массив, и перевалы казались неприступными. Рога выли, не переставая, в этих завываниях прослеживался явный зловещий смысл; войска перетекали, как разводы бензина на воде, моментально и слаженно, явно повинуясь команде.

Нет, с Саранчой нельзя договориться. Как таракан, удирая под раковину, не может договориться с