– Когда мне было пять лет, – сказал Луар, закончив плескаться, – я упал в бочку с дождевой водой… Жаркий день, вода свежая, но не холодная…
Он замолчал.
– Ну? – спросила я, выждав минуту.
Он тихонько звякнул пряжкой на поясе. Пробормотал рассеянно:
– Потом захлебнулся и стал тонуть.
Снова последовала пауза; через дырочку в пологе я смотрела, как Луар натягивает сапоги.
– И что? – спросила я снова.
– Ничего, – отозвался он слегка раздраженно. – Не утонул же… Как видишь.
Мне показалось, что вместо «как видишь» он хотел сказать – «к сожалению».
Как и я, он украл у судьбы эти несколько часов. Как и мне, ему трудно и больно было возвращался к действительности. На секунду мне показалось, что он – это я и есть.
– Луар, – сказала я, обращаясь к бархатным кистям, – Луар… Я все знаю.
Он не удивился. Он помолчал несколько минут; потом отозвался с каким-то даже облегчением:
– Значит… Тем лучше. Ни о чем не будешь спрашивать, да?
Я прикусила язык. Не буду спрашивать. Сама узнаю.
Глаза у горничной Даллы сделались круглые, как блюдца. Ледяным тоном я перечислила ей требования господина Луара; Далла неуверенно предположила, что, наверное, ей следует переговорить с госпожой…
Я рявкнула на нее, как рявкала, бывало, по ходу действия на Трира-простака. Господин Луар – совершеннолетний; никто не лишал его наследства, не говоря уж о том, что требуемые мною вещи принадлежат ему и только ему…
Пряча глаза, Далла вынесла мне сундучок. Я ни на секунду не сомневалась в том, что сразу же после моего ухода госпожа Тория узнает все причитающиеся подробности.
По дороге обратно я зашла в оружейную лавку – лучшую и самую богатую лавку под кичливой вывеской «Необоримый дракон». Посетители – два пышно разодетых аристократа – уставились на меня с таким видом, будто пред их спесивые очи явилась обритая наголо ежиха. Хозяин за прилавком нахмурился и собрался меня выставить.
– От господина Луара Солля, – сказала я небрежно и выложила на полированные доски прилавка маленький кинжал в богато изукрашенных ножнах.
Аристократы вытянули шеи; кинжал был очень красив, он намертво приковывал даже взгляд дилетанта – хозяин же, осмотрев инкрустированный клинок и перерубив на лету собственный вырванный волос, тихонько и удовлетворенно крякнул.
– Цена господина Солля? – вкрадчиво осведомился один из посетителей.
Я назвала цену. Хозяин напрягся:
– Передергиваешь, плутовка! Хочешь подзаработать на хозяине, да?
Я пожала плечами:
– Вам прекрасно известна истинная цена этой вещи… Она сделана на заказ оружейниками города Каваррена, славного своими воинскими традициями… Если вы не желаете приобрести игрушку – что ж…
Я протянула руку, собираясь забрать кинжал; второй посетитель шепнул что-то на ухо первому. Хозяин поймал его взгляд и цапнул меня за запястье:
– Хорошо… Ладно, – рука его потянулась к кинжалу, но я проворно накрыла его рукавом:
– Деньги, досточтимый господин.
Бранясь и проклиная мою жадность, хозяин скрылся в недрах лавки; на плечо мне легла покрытая перчаткой ладонь. О, как мне были знакомы эти прикосновения – покровительственные и как бы случайные, цепкие, нарочито чувственные, убежденные в безнаказанности: смазливая комедиантка, отчего бы не пощупать…
Первый посетитель наклонился к самому моему уху. От него несло, как из парфюмерной лавки, где на полу лежат с десяток неухоженных мокрых псов.
– Я бы набавил пару монет, плутовка, – предложил он игривым шепотком. – Игрушка того стоит… – и в подтверждение некой двусмысленности своих слов он больно щипнул меня за ребро.
– Я продаю кинжал за цену, назначенную господином Луаром, – сказала я громко и холодно. Первый посетитель отдернул руку – а хозяин, возникший в дверях в объемистым мешочком, недобро ощерился:
– Нехорошо, господа… Торг свершился, соблюдем же благородство…
С твоей рожей только о благородстве говорить, подумала я, тщательно и без спешки пересчитывая деньги. В жизни не видела столько золотых монет.
Первый посетитель озлился – на хозяина, на меня и на судьбу; я ушла с гордо поднятой головой, оставляя за спиной некрасивую базарную перебранку.
Я отдала Луару сундучок и деньги – прибавив от себя, что жаль такого красивого кинжала, может быть, не стоило продавать… Луар глядел рассеянно и не внял моим сожалениям.
– Есть еще одно дело… – пробормотал он, когда, сытно поужинав, мы грелись у камина. – Я должен… Прежде, чем уехать.
