– А вы отрубите мне голову?

– Сейчас, – сказал он с нервным смешком. – Вот только сгоняю за топором.

В лагерь мы вошли рядом – впереди Оберон, я чуть позади. Все Королевство явилось навстречу. Смотрели жадно, с надеждой – то на меня, то на короля.

– Почему толпимся? – спросил Оберон спокойно. – Комендант – готовимся к переходу, снимаем лагерь, сегодня же выступаем, не дожидаясь утра… Это что?

Люди расступились, и вперед вышел принц. Он был бледный, как привидение. Ладони его сжимались и разжимались.

– Ваше величество…

– Что? – спросил Оберон с вежливым удивлением.

Принц сделал несколько шагов – и вдруг опустился на колени. Я отпрянула.

– Ваше величество, – сказал принц громко. – Я… лгал вам… и всем. Только я виноват в том, что случилось: я хотел основать свое Королевство… и обманом заманил с собой Эльвиру и Лену. Я единственный изменник, я расколол Королевство… и делайте со мной, что хотите.

Он опустил голову, будто подставляя ее под топор палача. Я в ужасе посмотрела на Оберона…

Король счастливо улыбался. Он казался помолодевшим, отдохнувшим, свежим; он поднял глаза к небу, будто призывая солнце в свидетели своего триумфа.

– Наконец-то я слышу хоть что-то достойное мужчины и моего сына… Несмотря даже на то, что ты опять лжешь. Вставай и занимайся делом: суд примет окончательное решение, когда Королевство обоснуется на новом месте. В дорогу!

Все снова расступились, а Оберон взял меня за руку и повел к шатру.

Из шатра к тому времени вынесли всю походную мебель, кроме нескольких грубо сколоченных кресел и узкого стола, прежде служившего, похоже, верстаком для какого-нибудь ремесленника. Стол был пуст, если не считать кувшина и пары глиняных кружек. Оберон наполнил обе, одну пододвинул мне:

– Теперь, когда принц наконец сознался… Ты расскажешь мне эту историю? В подробностях?

Говоря так, он коснулся посохом моего рукава, и от мокрой одежды сейчас же повалил пар.

– Времени у нас, как обычно, в обрез… Ну что же ты? Выпей воды.

Я отхлебнула из кружки. В жизни не пробовала ничего вкуснее. Пар от меня все валил и валил, я стояла, окутанная облаком, – не то паровоз у перрона, не то призрак из бани. Мокрая одежда высыхала на глазах. Отваливались песчинки, падали на пол.

Оберон расхаживал по шатру туда-сюда. Глядя на его сапоги, я начала свой рассказ – от того момента, как принц разбудил меня среди ночи. Я рассказывала очень подробно, стараясь ничего не забыть, ничего не исказить и не перепутать; Оберон оставался совершенно бесстрастным, непонятно было, слушает он меня или нет. Только когда я дошла до заброшенного замка и падения с башни, он вдруг поднял голову:

– А теперь снимай штаны и ложись вот сюда.

И убрал со стола кувшин и кружки. Я обомлела:

– За… зачем?

Мой страх его развеселил.

– Затем, что ты же не собираешься хромать до старости, так? Что там у тебя с ногой? Давай-давай, я отвернулся…

Моя рубашка все равно была длиннее самой длинной мини-юбки. Одернув подол пониже, я кое-как вскарабкалась на стол. Оберон подошел, присвистнул и долго молчал, разглядывая мою ногу.

– Как ты падала? Спиной?

– Я толком не помню…

– Везучая, что не сломала позвоночник. Какого лешего ты вообще туда полезла?

– Выбрать направление. Я увидела море…

– Мда, нехороший был перелом… Да не дергайся, это же не хирургия, больно не будет. Рассказывай дальше.

Моя нога онемела. Лежа на спине, глядя в серый от дождей купол шатра, я рассказывала о сражении с туманной бабой, о том, как мы вышли к морю, и о том, как принц и Эльвира попытались основать свое Королевство.

– Я их женила. Это по правде? Они теперь в самом деле муж и жена?

– Они давно уже муж и жена, Лена, дело не в том, кто им устроил бракосочетание… Они любят друг друга и никогда не расстанутся. Во всяком случае, хочется верить.

– Ваше величество, – рискнула я спросить. – Если вы видите, что они… ну… зачем остальные пять невест? Это ведь все случилось потому, что принц и Эльвира, ну… удрали от такой жизни. Им просто хотелось быть счастливыми.

Оберон отставил в сторону посох. Я снова начинала чувствовать ногу: она была покрыта «гусиной кожей». Я замерзла, меня знобило.

– Ты думаешь, я всего этого не понимаю? – тихо спросил король.

Я молчала. Получилось, что я считаю Оберона глупее себя.

– Одевайся… Теперь я тебе расскажу. Когда мы тронулись в путь, ни о какой любви речь не шла – был принц, и были шесть принцесс-невест, каждая в тайной надежде. Эти шесть надежд поддерживали Королевство в пути, будто шесть маленьких крыльев. Но в пути все чувства обостряются – принц сделал свой выбор раньше времени. Я просил его держать себя в руках. Я объяснял ему, чем грозит Королевству его своеволие. Но он уже слушал только Эльвиру…

Я села на столе. Моя нога была покрыта пупырышками, но совершенно цела. Только маленький шрамик под коленом напоминал о прежнем уродстве. Может, Оберон его специально оставил – на память?

– Ваше величество, – я боялась того, что собираюсь сказать, но все-таки говорила, – разве это так можно – использовать… надежду принцессы-невесты? Зная, что пять надежд из шести все равно будут обмануты?

Оберон резко обернулся. Я засуетилась:

– Я понимаю… Королевство должно найти новое место, это нужно для общего блага, для всего мира… Но надежда на счастье – это ведь не дрова, чтобы ими топить костер?

Оберон взял мои штаны, брошенные на спинку кресла. Штаны были совсем сухие, только задубели немного от морской соли.

– Возьми. – Он положил их мне на колени. – Лена, ты когда-нибудь мечтала выйти замуж за принца?

– Нет. То есть да… То есть все девочки мечтают, когда им лет двенадцать. Наверное. Но… – Я запнулась. У меня чуть было не вырвалось, мол, кто познакомится с принцами поближе – тот не станет о таких мечтать. – Ваше величество… отвернитесь, пожалуйста.

Оберон отвернулся. И так, стоя ко мне спиной, сказал:

– Давай-ка теперь я расскажу тебе, что стало с нами, когда вы исчезли. Эльвира… милая девушка, но, честно говоря, и без нее мы бы спокойно жили по-прежнему. Потеря мага дороги – тяжелейший удар, я не был уверен, что смогу теперь вывести Королевство из беды. Но самое страшное, Лена, не это. Помнишь, я рассказывал тебе, что в Королевстве у всякого есть свое место? Так вот: принцессы-невесты вдруг сделались лишними. Они перестали быть невестами. Они перестали надеяться, а стали обижаться, злиться и ненавидеть – друг друга, принца, меня, всех. Представляешь?

Я с трудом застегнула штаны.