– Выходи.

Ему ответом была тишина, и даже робко позвякивающие скляночки понемногу успокаивались.

– Выходи, – повторил Арман зловеще. – Лучше будет.

Никакого ответа. Арману показалось, что серебряные трубы музыкального чудища сдвигаются плотнее, чтобы укрыть кого-то, за ними притаившегося.

Арман повернулся, будто собираясь уходить, но на пороге комнаты снова резко обернулся:

– Ну?! Мне самому за тобой лезть, что ли?

Ему показалось, что в глубине сооружения что-то шевельнулось.

– Считаю до пяти, – заявил он голосом, не терпящим возражений. – После этого вызываю крыс, и они съедают тебя прямо в твоем укромном местечке. Раз.

Тишина.

– Два, – Арман скрестил руки на груди. – Три.

Да, там, за строем серебряных труб, кто-то прятался. Сейчас хитрец снова шевельнулся, и тут же качнулась гроздь хрустальных шариков.

– Четыре, – продолжал Арман.

Понемногу, неохотно, то и дело за что-то цепляясь и что-то задевая, на свет выбирался некто, измазанный пылью и паутиной с головы до босых пяток.

– Пять, – неумолимо закончил Арман, и перед ним предстала Юта – принцесса Верхней Конты.

Лохмотья, в которые превратилось бальное платье, могли бы принести своей владелице немалое состояние, вздумай она просить милостыню на рыночной площади. Волосы растрепались, а длинное лицо исхудало, отчего длинный нос казался совсем уж непомерным.

Долго же я буду ждать освободителя, подумал Арман.

Принцесса смотрела на него исподлобья, и в темных глазах ее был страх, но не было паники.

– И что же мы будем делать? – поинтересовался Арман с фальшивым добродушием. – Как поступают обычно с пленниками, которые совершают побег? Кажется, их бросают в колодец к змеям?

Юта нахохлилась еще больше. Сказала тихо и с достоинством:

– Я что, давала вам обещание – не убегать? Это мое законное право… Любому узнику позволено убегать, если его плохо стерегут…

Арман нахмурился:

– Плохо стерегут? А как тебе удалось выбраться, принцесса?

Ответом ему было гордое молчание. Арман обошел пленницу кругом, размышляя вслух:

– Дверь была заперта заклинанием. Что ты можешь понимать в заклинаниях, принцесса? Может быть, ты пробралась через крысиную нору или еще какую-нибудь дыру, а?

Юта фыркнула – возмущение на некоторое время подавило ее страх:

– Могли бы и получше заклинание подобрать, драгоценный господин дракон! Я эту дверь открываю и закрываю, как у себя дома…

Конечно, она тут же пожалела о сказанном, потому что Арман неприятно оскалился:

– Вот как?

И, взяв Юту за плечо, подтолкнул к распахнутой двери Органной комнаты, захлопнул эту дверь перед ее лицом и пробормотал сквозь зубы:

– Хорра-харр…

Юта наблюдала за ним исподлобья.

– Ну, – усмехнулся Арман, – теперь покажи, принцесса, как ты это делаешь. Откроешь – пощажу.

Юта пожала плечами, насмешливо на него взглянула и сказала как бы нехотя:

– Рраха-ррох…

Дверь скрипнула и приоткрылась. Юта шагнула в проем, будто собираясь гордо удалиться.

– У людей не пользуются этим заклинанием, – глухо сказал за ее спиной Арман. – Откуда ты знаешь?

Юта обернулась:

– Ключик налево – ключик направо… Ясно же, что надо все заклинание произнести наоборот!

Некоторое время Арман и Юта смотрели друг на друга в упор.

– Хорошо, – протянул наконец Арман, и Юта невесть почему ощутила вдруг некоторое облегчение. – Ладно. Обещал пощадить – и пощажу… Только… – тут в голосе его снова зазвучали суровые нотки обвинителя, – как ты посмела, принцесса, явиться сюда, и что ты здесь делала?

Юта втянула голову в плечи. Действительно, какая горгулья ее укусила, зачем было трогать эти хрустальные горшочки? Проклятое любопытство… Теперь она попалась, обидно и глупо, и в лучшем случае ее снова запрут, как овцу в загоне…

– Что я делала? – пробормотала она, стараясь говорить как можно наивнее. – Что я делала? Ничего…