выигрывал Кару, я никуда не ходил, я никого не встречал; лето закончилось, наступила осень, только и всего…

В оконное стекло забарабанили часто и требовательно. Я поморщился; не поднимаясь с кресла, приоткрыл окно, впуская сырой ветер и маленькую аккуратную ворону.

Глаза у вороны были совершенно растерянные. Она была молода — недавний птенец; она никогда не имела дела с магами, боялась принуждения и не знала, что по исполнении миссии ее отпустят на все четыре стороны…

Я взял ее двумя руками — перья были мокрыми. Я сказал, глядя в приоткрытый клюв:

— Ил. Я приехал. Рад буду ви…

И тут же вспомнил: трава. Кузнечики. Маленькое солнце у Ятера за плечом, звон стали, страх смерти, защитное заклинание, установленное втайне от Ила…

Как я мог забыть?!

Баронесса. Тело безвольное, будто сделанное из теста. «Вам недоступна прелесть игры?» — «Долг платежом красен»…

— Отменяется, — сказал я вороне. — Уходи.

Освобожденная от моей воли, она заметалась под потолком, с третьей попытки вылетела в окно, и я сразу же захлопнул створку — холодно…

Холодно.

Друга я, оказывается, тоже потерял. Давно. Когда мы из мальчишек превратились в юношей — я был внестепенной маг, а он кто? Дубина деревенская, мелкий барончик…

Нет, от голода я не умру. Мой дом и огород прокормят меня и обслужат; взносы в Клуб Кары больше платить не придется — хватит, один раз «посчастливилось», достаточно… Конечно, поездки в столицу, а тем более проекционные путешествия мне теперь не по карману, вернее, не по банке…

С другой стороны, разве мне было плохо, когда я жил себе сам по себе и никуда не ездил? Напротив — мне было лучше, чем теперь…

Потому что теперь — хуже некуда.

Бухнуло во входную дверь. Кого там сова принесла? Или это ветер?

Бухнуло еще раз. На этот раз как-то неуверенно, будто по инерции.

— Впустить, — сказал я шепотом.

Прошелся сквозняк, заколебались огоньки свечей, дернулись под потолком светильники. Выше взметнулось пламя в камине.

Он остановился в дверях — от его промокшего плаща ощутимо воняло псиной. Остановился молча — как будто это я без предупреждения вломился к нему в дом. Как будто это я должен был придумывать тему для разговора…

— У меня банка лопнула, — сказал я меланхолично.

Ил де Ятер дернул кадыком. Ничего не сказал.

— Ора умерла, — проговорил я, отворачиваясь. — Ора умерла… Вот так.

Ятер сделал два шага. Остановился за спинкой моего кресла; шумно задышал:

— Что с ней… чего это?

— Не знаю, — сказал я шепотом. — Меня рядом не было.

Запах псины заполнил комнату от пола до потолка.

— Так тебе денег одолжить? — отрывисто спросил барон.

Я оглянулся.

Он постарел. На висках и в бороде обнаружились седые волоски. Он смотрел на меня напряженно и как-то виновато, будто прилежный ученик, не выучивший урока.

— Хорт, — он не выдержал моего взгляда, отвел глаза. — Я могу тебе просто, ну, денег дать, без возврата… Ты же из-за меня, это, потратился…

— Жалование мне заплатишь? — спросил я саркастически.

— Ну что ты, — он совсем погрустнел. — Просто… прости ты меня, Хорт. Я из-за бабы… то есть… чуть не убил тебя, Хорт.

— Уже не важно, Ил, — я вздохнул. — Собственно… все равно.

«…являются такими же подданными Северной короны, как и люди других сословий. Все пункты параграфа «О мерах и взысканиях» относятся к ним в полном объеме.

В случае особо тяжких преступлений (убийство членов королевской семьи, уклонение от уплаты налогов в военное время) к лицам магического звания применяется тюремное заключение на срок до трехсот лет.

…Назначенные маги при помещении в узилище должны быть лишены инициирующего предмета (предмет передается аттестационной комиссии, присвоившей данному магу магическое звание).

Наследственные маги должны быть помещены в узилище особой конструкции, с учетом их магических возможностей. В помещении узилища должны быть созданы условия для постоянного расхода магических сил (прибывающая вода, либо опускающийся потолок, то есть факторы, которые заточенный маг для сохранения своей жизни должен сдерживать магическим усилием). Маг, лишенный полного запаса сил, не сможет применить активное магическое воздействие для своего освобождения.

При формировании экстремальных условий в узилище для магов следует соблюдать меру: угроза жизни мага должна строго соотноситься с его возможностями, ведь он приговорен к заточению, а не к смерти…»

Уже через два квартала — с момента моего приезда в город прошло едва ли полчаса — я обнаружил, что за мной следят. Сперва шпион был один, потом их стало двое, потом и патруль, мирно прохаживавшийся вдоль улицы, изменил направление и неторопливо двинулся за мной. Я прибавил шагу — патрульные, зачем-то взявшись за оружие, поспешили тоже.

Стало быть, префект помнил об оскорблении. Стало быть, префект был введен в заблуждение известием, что заклинание Кары использовано; стало быть, я напрасно приехал в столицу. Меня ждут приключения.

— Любезный господин! Погодите-ка минутку…

Годить я не стал. Наоборот, резко свернул в подворотню, нырнул за чью-то пустую телегу и напялил личину; бряцающий оружием патруль появился через минуту, наполнил двор невнятными ругательствами, запахом пота и табака, сорвал развешанное на веревках белье, до смерти напугал какую-то женщину с деревянным ведром — но не обратил внимания на грязного карапуза лет шести, меланхолично сидящего под забором на мешочке с самоцветами…

Они убрались. Я еще посидел, потом встал, закинул мешочек на тощее маленькое плечо, другой рукой прижал к груди футляр с Карой — и так, согнувшись под многократно возросшей тяжестью, выбрел на улицу.

Увиденная снизу вверх, улица впечатляла. Грохотали по мостовой огромные ноги, обутые в огромные деревянные башмаки; где-то там, в вышине, проплывали угрюмые лица; раньше я их не видел. Раньше они все прятали глаза, встретив на улице благородного господина, мага…

— Эй, малой, куда прешь? Где твоя мамка?

Меня поразила фантастичность, какая-то необязательность происходящего. Где я? Кто я? Зачем я иду, куда? Чего хочет от меня этот высокий мастеровой с седыми бровями, с неровно подстриженной пегой бородкой?

— Ну ты, малой, иди себе, я тебя не трогал… Иди, иди…

Он смутился? Что это, страх? Откуда, я ведь всего лишь посмотрел, просто глянул — с высоты детского роста…

Хромая и волоча ноги, я подошел к зданию Клуба Кары. Остановился, борясь с неприятным чувством, с болезненной уверенностью: стоит мне войти — и под часами в глубине зала, за маленьким столиком обнаружится Ора. Будет сидеть, надменная, с глазами, подведенными разноцветной тушью. И я пойду к ней — через весь зал…